Эпичная природа хоббитов

Снова собираю записи на полях в единую полноценную статью в книге. В этот раз целый ряд постов в Телеграме лег основу этого текста, с дополнениями и исправлениями. Заметки писались в разное время, по ним можно проследить, как менялось моё отношение к книге, как я раскрывал для себя всю полноту текста.

…

У меня редко бывают высокие ожидания от книги, чаще я никак не берусь заранее оценивать, но в этом случае я боюсь, что она меня разочарует — слишком уж много она значит. Не для меня, а в мировой литературе и культуре в целом. Речь пойдёт о «Властелине кольца» Джона Рональда Руэла Толкина.

Да, я когда-то читал эту книгу, давно и совершенно не помню своих ощущений от неё. Вроде запоем читал, но ощущений равных «Хоббиту» или «Отклонению от нормы» не испытал. С тех пор я перечитывал Хоббита, смотрел фильмы по книгам Толкина, вот только что слушал беседу Юзефович и Шульман про Властелина… И теперь страшно, вдруг книга не оправдает надежд и не понравится. Казалось бы, почему так? Может быть потому, что я хочу относиться к той группе лиц, которым нравится Толкин (хотя больше нравится долгий вариант — Толкиен, эльфийское звучание появляется), как может не понравится главная книга в стиле фэнтази, у которой столько поклонников, реконструкторов. Ну что же, начинаю погружение, заглядываясь на то, что стоит в очереди дальше: Мир Иеро, Доктор Живаго, Мир реки…

…

Толкин — автор того уровня, что переводить сложно. Думаю, многие знают о наличии разных переводов на русский и спорах о том, как должно переводить названия и имена, содержащие много скрытого смысла. Мне посоветовали перевод Кистяковского и Муравьева, где Торбинс, Торба-на-Круче, Ристания, онты и много всего уже не очень привычного нашему глазу и уху, непривычного после эпической кинотрилогии. Ну какие онты, скажете вы, они же энты! Я с вами соглашусь, но всё равно перевод красивый. В тексте чувствуется огромный словарный запас автора и переводчиков, куча понятных слов, которые при этом не встречаются в обыденной речи. Что мне показалось ещё важнее — обороты речи, построение предложений, где нет ничего лишнего. Ловко скроено, очень ёмко, верится, что так же было и у Толкина.

Над каменными взлобьями нависали деревья, обнажая узловатые, старчески цепкие корни; выше по склонам густел сосняк.

По тексту встречается много необычных слов — и устаревших и, возможно, переводческих неологизмов, все они, я думаю, использованы, чтобы передать своеобразие авторского текста. Можно долго спорить какой перевод лучше, но стоит ли? Переводит можно и нужно разными способами, не все тонкости языка можно перенести на другой, даже близкородственный язык. Перевод Кистяковского и Муравьева, я бы сказал, это художественный перевод, который может быть дальше от оригинала, чем дословный или, скажем так, технический перевод. В каждом варианте, если он сделан добротно, есть своя прелесть.

Мне вспоминается одна из главных для меня книг — «Отклонение от нормы«, она же «Куколки», она же «Chrysalids» — в этих трёх вариантах я её читал, где первое — это художественный перевод с некоторыми цензурными сокращениями, второе — более полный академический перевод, а третье — оригинал Джона Уиндема. Это единственное произведение, которое я прочёл в двух сильно различающихся переводах и оригинале, а потому могу сравнить — но не могу сказать, какой из этих трёх вариантов лучше, в каждом есть что-то своё. (Говорят, что есть и третий перевод, и даже другое, американское, название этой повести, но с ними не знаком.)

Мне нравится этот перевод «Властелина колец» и даже немного подмывает собраться, почитать какой-то другой, хотя и только про этот можно говорить долго. Что я и собираюсь делать, но начну издалека, про детали, которые могут быть пропущены людьми, пришедшими за эпосом и эпичностью, сражениями и героями. Подобные детали меня всегда интересуют чуть ли не больше, чем основной сюжет, потому уделяю им много места в своих текстах. К тому же, не люблю, когда пересказывают сюжет, правда в этот раз мне один раз пришлось это сделать — в том месте, которое, как мне кажется, многие не помнят или даже не знают.

Дремучие английские леса

Очень интересно у Толкина раскрыт вопрос отношения к лесам. Герои проходят через целый ряд лесов (карта): Лихолесье, Вековечный лес, Фангорн, Друаданский лес, туда же можно отнести даже Лориэн. Все эти леса — не слишком большие, чётко очерченные, но при этом важнейший компонент географии, важнейшее явление, и все они — древние и страшные.

Про леса ходят легенды, устрашающие легенды, — не всегда соответствующие действительности, но и реальные опасности тоже есть. При этом леса прекрасны, в большинстве. Нельзя сказать, что леса противостоят человеку, нет, они просто опасны, опасны для всех — из-за своей древности, загадочности, первозданности. Их предпочитают обходить, если же ты в них зашёл, то нужно себя вести осмотрительно, вот как в Вековечном лесу можно попасться Старому вязу, который не прочь убить хоббитов или пропасть в Могильниках, но там же, в этом же лесу, живёт такой же извечный Том Бомбадил с женой Золотинкой. Извечно добрые и заботливые хозяева леса, появившегося ещё до появления самих эльфов, готовые помочь и вызволить добрых, смешных и незадачливых путешественников из всех бед. Фангорн — ещё один практически такой же лес: считается, что туда не следует ходить, что там пропадают люди и прочие существа, но у него есть древние хозяева, которые насторожено относятся к молодым народам, но в душе они, энты, добрые, честные и справедливые. В Друаданском лесу тоже живёт какой-то мирный древний народ, который раньше много чего строил, включая статуи и дороги. Древняя крайне могущественная сила, ныне пассивная и уступающая место слабым, телом и духом, и суетливым людям.

Мне кажется, это отображение исконного отношения народов, населяющих Британские острова, к лесу, такое друидическое поклонение опасному, но великому, древнему и по-своему доброму густому лесу. У нас в России я не могу припомнить ничего подобного: тайга сила огромная, но это не отдельные клочки леса, которые можно пройти за пару дней, а бескрайний мир, не имеющий собственного имени, это просто стихия — тайга. Или мелкий лес, куда ходят за грибами и дичью, который можно продать и спилить на корню. У Толкина же каждый лес именован, как собственно и каждая гора, холмик, ручеёк и овражек, я бы даже сказал — каждый лес священен. В Европе мне вспоминается только Шварцвальд да и то его образ как образ именно леса, мне кажется, слабее, хотя может быть там и есть общие корни с друидическими лесами Толкина.

Вот как интересно читать хорошего автора, задумываешь о многом, не связанном напрямую с сюжетом, узнаёшь культуру, в которой рос и развивался автор. Культуру, которую воссоздаёт и поддерживает автор.

Эпические битвы хоббитов

Читая «Властелина колец», я не мог не сравнивать книгу с фильмами и, уникальный случай, думать о том, где книга не соответствует фильму, а не наоборот, где в книга противоречит фильму. Фильмы, вместе с «трилогией» «Хоббита», настолько проникли в нашу культуру, дали столько мемов, что мне невозможно отделаться от ощущения, что именно он является первоисточником.

Немного отвлекусь: нашёл в книге обоснование тому, что фильм нужно было снимать именно в тех краях, где его снимали. Вот смотрите цитату:

В камышах слышались птичьи голоса; иногда над рекой пролетали утки; а однажды путники заметили лебедей.

— Лебеди! — воскликнул Сэм. — Здоровущие!

— И черные, — мрачно добавил Арагорн.

Чёрные лебеди родом из Австралии! В Новою Зеландию их, правда, завезли только в 19 веке, но они там прижились. А в Европе они никогда не водились! Средиземье явно имеет связи с Австралией и Новой Зеландией. (Кстати, в переводе распространённый ляп: никакие это не камыши были, конечно, а тростник, везде их путают, настолько путают, что в тростнике официально живёт камышовый кот.)

Но вернёмся к книге — речь шла про несоответствия книги и фильмов.

Таких несоответствий много, но три меня удивили больше всего. Прежде всего, конечно, это сражения. В фильмах они занимают центральные места, отнимают кучу хронометража. А что же в книге? Почти ничего, Толкин (в этом переводе, не могу говорить за оригинал и другие переводы, но не думаю, что тут большие отличия) не уделяет им большого внимания, кажется, его не интересует кровопролитие. Хельмова падь — в фильме долгое огромное сражение, с пафосом, эпическим поджогом запала… в книге всё это есть, но влезает в пару скудных страниц, никакой героики, просто необходимый сюжетный ход.

Арагорн сделал молниеносный выпад, и огромный зверь, захлебно скуля, рухнул на землю с пронзенным горлом; холодно блеснул меч Боромира, и у второго волколака отлетела голова; третьего зарубил топором гном; стрела Леголаса прикончила четвертого; однако все новые серые тени, волна за волной, вплескивались в ограду.

Единственное сражение, которое хоть как-то прилично описано — это сражение за Гондор, где Теоден, конунг ристанийцев (он же король Рохана) приводит свои конные войска и погибает, где Эовин с Мерри убивают Назгула. Но не меньшее место уделено тому, как Арагорн лечит раненых Фарамира, Эовин и Мерри — согласно предсказанию, что настоящий король будет не только убивать, но и лечить. И для Толкина второе чуть ли не важнее первого. А что в фильме? Арагорн умеет только вздыхать по любимой (об этом ещё будет отдельно сказано), скакать и махать мечом — совсем не тот типаж, совсем иной образ того, каким должен быть лидер, государь.

Или разгром Изенгарда с Саруманом: больше строк занимают разговоры хоббитов со всеми подряд, чем сражение, которое так красочно показано в фильме. Шутки, юмор хоббитов Толкину важнее необходимых по сюжету сражений и гибели тысяч орков — такое складывается впечатление. Автору приятнее придумывать и писать шутки, милые разговоры, которыми, кстати, полон «Хоббит», чем описывать сражения и гибель.

Музей этот назывался Мусомный Амбар, ибо всякая вещь, которую девать было некуда, а выбросить жалко, называлась у хоббитов мусомом. Такого мусома в жилищах у них накапливалось изрядно, и многие подарки, переходившие из рук в руки, были того же свойства.

Психологизм романа

Русскоязычный читатель ещё со школы привыкает с психологизму в больших и важных романах. Нам кажется, это неотъемлемая часть хорошей литературы, а «Властелин колец» однозначно относится к этой категории, хотя и выделяется в странную подгруппу «фэнтази». Мы привыкли следить за развитием персонажем, исследовать из внутренний мир и все мысли до одной. Даже в такой лёгкой литературе как «Три мушкетёра» Дюма подробно расписывает характеры главных героев и их слуг, показывает их развитие. Если мы обратимся к фильмам «Властелин колец», то там с этим самым психологизмом, раскрытием и эволюцией персонажей всё хорошо. Взять хотя бы противоречия в отношениях Арагорна с Арвен, то как Арвен колеблется, когда нужно покидать Средиземье. Ну и просто как красочно, лирично показаны их отношения. Мерри и Пипин из мелких воришек превращаются в воинов с понятиями о чести и гордости.

А в книге (напоминаю, что говорю про конкретный перевод, не отвечаю за всё остальное) этого нет. Про отношения Арагорна и Арвен скорее намекается, чем говорится. Никаких нравственных мучений Арвен, никаких гляделок и спасания Арагорна, когда он падает в ручей (его не скидывают с обрыва, этого сражения вообще нет), никакой Арвен при смерти. Помните их красочную свадьбу в конце фильма? В книге она есть, но совсем не такая, там… собственно я процитирую:

Государь приветствовал своих гостей, и они спешились; Элронд отдал ему скипетр и соединил руку своей дочери с рукой Арагорна; шествие двинулось вверх по улицам, и все небо расцвело звездами. Так Арагорн, Великий Князь Элессар, обручился с Арвен Ундомиэль в великокняжеском граде накануне солнцеворота, и кончилась их долгая разлука, и сбылись их ожидания.

Всё! Один коротенький абзац и всё! В фильме же столько всего намешано с другими местами из книги и, что меня удивило, не раскрыты отношения Фарамира с Эовин, возникновение которых увлекательно и точно описаны в книге — и тоже довольно сухо. Описание любовной линии Арагорна в книге очень похоже на описания битв своей краткостью — та же сюжетная необходимость.

Тоже самое можно сказать и про Фродо, внутренний мир которого слабо раскрыт, практически не видно как он меняется. Единственное, что мне подумалось про Фродо — это цитата из другого великого романа: «Он не заслужил свет, он заслужил покой». При этом Фродо не выглядит главным героем, важнее его — Сэм, возвращением домой которого и заканчивается книга. Он, вроде бы слуга, готовый всё отдать за господина, но именно он раскрывается, мне кажется, сильнее всего. И интереснее всего. Сэм, я бы сказал, даже больше всего сделал для того, чтобы кольцо донесли и уничтожили, хотя и не принимал таких глобальных решений как Фродо, хотя, ещё одно отличие от фильма, тоже его, кольцо Всевластия, надевал, и решал как спасать Фродо от орков, когда тот был без сознания.

Сэм поправил вещевой мешок и принялся вспоминать, все ли он взял: котелки, чтоб готовить на привалах еду (Мудрые-то, они про это не думают), коробочку с солью (никто ведь не позаботится), хоббитанский табак (эх, мал запасец!), несколько пар шерстяных носков (главное в дороге — теплые ноги) и разные мелочи, забытые Фродо, но аккуратно собранные заботливым Сэмом, чтобы, когда они вдруг понадобятся, вручить их с торжественной гордостью хозяину (как так забыли — а Сэм-то на что?). Ну, кажется, ничего не упустил…

Мерри (он же Мериадок Брендибак) и Пин (он же Пипин, он же Перегрин Тук) тоже оказались важными и интересными персонажами, они изначально не такие увальни и раздолбаи как в фильме, а в конце вообще показывают себя полководцами, но об этом конце скажу отдельно. Гэндальф и остальные эльфы-люди-гномы часто загадочны, но статичны, нет в них привычного русскоязычному читателю внутреннего мира, размышлений-сомнений. Для меня это стало удивительным открытием!

Коммунистическая Хоббитания

Разговор про «Властелина колец» хочу закончить той частью, которая и близко не вошла в кинотрилогию — про последние гнусности Сарумана.

В фильме хоббиты возвращаются на счастливую и спокойную родину, где ничего не изменилось, где воинские качества и доспехи не нужны. Как же это далеко от истины! От книги, то есть.
Книга была дописана уже после Второй мировой войны, Толкин участвовал в Первой мировой и, я думаю, хорошо представлял себе, что такое коммунизм и фашизм, то как они  пожаром распространились в народах. Как обычные люди, нейтральные по своему духу, становились карателями, сторожами лагерей и так далее. И видел как промышленность меняет привычный вид английской провинции, любимое единение с прекрасное английской природой.

Всё это Толкин и изобразил в конце книги, когда четверо героев возвращаются домой и не узнают родные места. Я совершенно не помнил этого места в книге, но в этот раз оно поразило меня сильнее всего. Новые названия, которые в переводе однозначно пахнут постреволюционной терминологией, одни «Исправноры» чего стоят, а там такого много. Простые мирные хоббиты, которым дали в руки дубины, чтобы они сторожили остальных таких же простых хоббитов — и они стали успешно сторожить и запугивать, им это понравилось. Оказалось, достаточно одного злого хоббита и влияния Сарумана, чтобы загнать всю Хоббитанию в рабство, чтобы вырубить все прекрасные деревья, настроить ужасные с точки зрения архитектуры бараки и мельницы.

Не знаю, к чему это отсылка, похоже и на фашистское государство и на социалистическое, но у меня нет сомнений, что это что-то из современной истории — в отличии от основной части романа.

В фильме Мерри и Пипин — два шута и раздолбая, которых интересует исключительно где и что поесть, выпить и покурить. В книге же они совсем иные. Они подросли физически после родников энтов, а вернувшись в Хоббитанию оказались теми военачальниками, которых не хватало хоббитам, чтобы начать восстание и вернуть покой и счастье в родной край. Именно они руководили армией повстанцев, убивали орков и наводили порядок. Как им тут пригодились боевые навыки и оружие с доспехами, в которых они приехали домой! Не Фродо, который был против любых убийств, даже против убийства Сарумана (его в конце концов убил Гнилоуст), виноватого во всём, не Сэм — главный садовод, а именно Мерри с Пином — их важность как героев книги сильно возросла в моих глазах.

И, конечно, умиляет как Сэм достаёт подарок Галадриэль, который он протаскал большую часть книги с собой, и выращивает новые красивые и большие деревья по всей Хоббитании — надежда на быстрое возрождение после тьмы и краха, ностальгия по прекрасному английскому прошлому. Кажется, только хоббиты так быстро вернулись к прежней беззаботной и счастливой жизни.

— Ну а для тебя, мой милый садовник, — ласково сказала Владычица Сэму, — у меня приготовлен особый подарок: скромный, однако, надеюсь, полезный. — Она протянула хоббиту шкатулку с единственной буквой, выгравированной на крышке. — Это руна «Г», — объяснила Владычица, — а в шкатулку я положила немного земли, благословленной мною на щедрое плодородие в любых краях Средиземного мира. Она не защитит от опасностей на пути, не спасет от вражеских мечей и стрел, но если ты когда-нибудь возвратишься домой и удобришь этой землею свой сад — пусть даже давно разоренный и заброшенный, — то он расцветет с необычайной пышностью. И тогда, быть может, тебе вспомнится Лориэн, который ты видел, к сожалению, лишь зимой, ибо наше лето давно миновало.