Чума 2.1
Итак, 2121 год наступил, часы Биг-Бена пробили полночь. Удивительно, что они ещё работают, насколько Джек знал туда не поднимались уже лет пятнадцать.
Куранты, новый год… но никаких салютов, праздничных толп на улицах. Один Джек в центре Лондона. Или лучше сказать в центре того, что когда-то было Лондоном. Тишина, по привычке кажущуюся напряжённой.
На чистом небе ярко горели звёзды, практически полная Луна заливала светом заброшенный парк больницы св. Томаса, рядом с которым Джек поставил свою высокую палатку автономного существования. Где-то среди чёрного неба можно было найти и Марс — надежду человечества. Туда могла бы улететь и семья Джека. Сам он не хотел никуда лететь, слишком много лет он прожил тут, на Земле, на родной земле.
Новый год, символическая граница и, как на всяких границах, тянет вспоминать прошлое. Джек смотрел на Луну и старался найти на ней Луна-сити — ближайшее поселение людей, если не считать мелких станций, кружащих где-то между планетой и её спутником. Ближайшее поселение, казалось старику, даже на таком расстоянии грозило ему кулаком. Все эти чистые колонии, мечтали избавиться от остатков людей на Земле. Споры чумы долго выживают в окружающей среде, но без носителей, без человека, их срок когда-нибудь да выйдет, а потому следует вывести — или убить — всех оставшихся на Земле людей.
Джек помнил как развивалась эта пандемия, которую блогеры назвали Чума 2.0. Бактерия перешла от какого-то животного, какого именно он уже забыл, то ли свинья, то ли обезьяна, к человеку, стала передаваться от человека к человеку. Сначала об этом много писали, но реальной опасности для человечества она не представляла. Летальность высокая, но изоляция и антибиотики делали своё дело. Потом чума пришла вместе с пациентами в больницы, где познакомилась с внутрибольничными инфекциями и стала активно перенимать у них мультиустойчивость к антибиотикам. Вот тут всё и началось: антибиотики первого ряда выпали сразу, другие, реже используемые, очень быстро оказались бесполезны, а больницы превратились в морги. Учёные не успели выяснить чего ещё нахваталась бактерия чумы, но летальность достигла ста процентов, и проводить исследования стало сложно, зато появилась шутка, горькая шутка, что вышло обновление — Чума 2.1. Границы её не останавливали, а бактериальные споры выживали почти в любых условиях, годами лежали и ждали человека. И он приходил.
Джек помнил как двадцать лет назад согласился, и много лет винил себя за это, поехать в ту поездку за топливом на какую-то дальнюю автозаправку в провинции. Пока его не было, внук принёс откуда-то старую игрушку, деревянную лошадь-качалку. Если бы я не согласился ехать, твердил потом себе Джек, мне не пришлось бы видеть тела детей и внуков, не пришлось бы их хоронить. Лежали бы все вместе без забот. Они могли бы улететь, если бы накопили достаточно денег, а мне куда и зачем лететь? Где жил, там и умру спокойно, если дадут. Марс угрожающе краснел на краю неба.
Колония на Марсе значительно больше, чем на Луне, хотя на первом же корабле нашли чуму и половина будущей колонии умерло, а вторая долго болталась в космосе, чтобы не заносить заразу на пока ещё чистую планету. И именно там строили наиболее агрессивные планы по зачистке Земли от людей. Джек надеялся не дожить до реализации этих планов. И на безалаберность всех внеземельников. Сегодня же праздник, Новый год, хватит пораженческих мыслей и воспоминаний, пойду праздновать.
Крехтя и про себя ругаясь на суставы, старик вошёл в тамбур своей палатки, разбитой на автомобильной стоянке больницы, где остался достаточно ровный асфальт, и провёл полную дезинфекцию. Приложил к руке МедИИцину — аптечку с ИИ, которая проведя быстрый анализ сделала один укол. Наверное, для суставов, она каждый раз старается, но ничего не помогает, подумал Джек, входя в основной купол палатки.
Обстановка в палатке не впечатлила бы ни одного туриста, но вызвала бы уважение у постчумных выживальщиков. Джек годами собирал полезные и приятные вещи, чтобы хоть чем-то скрасить свой быт. Палатка с человеческий рост многие годы являлась единственным домом, а потому старик заботился о ней не меньше, чем о каком-нибудь пентхаусе заботились раньше. Каждый раз он с большой осторожностью складывал её на тележку и с ещё большей осторожностью устанавливал, выбирая безопасные места, где ничего её не порвёт.
— Джей, включи свет. — Джек обратился к умной колонке с ИИ, заряжаемую от солнечных батарей на крыше палатки.
Праздник-праздником, а готовить еду нужно. Хорошо, что ему, одинокому старику, много не нужно, но и доставать пропитание становится всё сложнее.
Газовая горелка зажглась не сразу, поджиг барахлил, но за последние пять лет Джек не нашёл ничего лучше. С кастрюлями и сковородками проще, он их менял как только старые надоедали, хотя что там на них готовить…
На горелку Джек поставил банку консервированного супа — зачем пачкать кастрюлю? Сегодня чего-то болели пальцы и мыть посуду не хотелось. Рыбные консервы и зелёный горошек на второе. Чтобы устроить себе праздник — кольца ананаса на десерт. Трудно найти что-то не консервированное и съедобное, когда столько лет ничего не производят. Разве что иногда удаётся собрать какое-нибудь зерно, сделать кашу. Ягоды и грибы скрашивали жизнь, но не под новый год. Когда-то Джек пытался охотиться, но вот уже два года их этого ничего не выходило. Живности в окрестностях Лондона стало меньше да и руки трясутся, пальцы плохо гнуться, глаза уже не те. Как-нибудь дотяну на консервах, думал Джек вечерами, пересчитывая количество банок, которые он возил на тележке. Основную часть запасов он хранил в нескольких заначках по всему городу.
Доедая праздничный ужин старик слышал, как ветер гонит листья и ветки по парку и улице. Он радовался, что поставил палатку вдалеке от домов, от которых в такую погоду могут отваливаться куски штукатурки или даже части стен. Давно не было такого урагана, интересно, как изменится обстановка на улицах, смогу ли я пройти по старыми путям или придётся искать новые, думал старик, опускаясь на кровать, не так много осталось дорог, где я могу проехать на своей повозке, до одного тайника уже приходится пешком ходить за два километра. Утро вечера мудренее — и лёг спать под спальник, уже распадающийся на части. Грустно вот так встречать новый год, который он может и не пережить, который не принесёт ничего нового и хорошего.
Ночь выдалась неспокойная, крыши грохотали ржавым железом, где-то выдуло пару окон, количество обвалов некому было посчитать. Джек проснулся лишь однажды, когда где-то рядом упал лист железа, сломав ветку. Послушав, что ему ничего не грозит, он вернулся в неглубокий старческий сон.
Первое утро нового года началось стандартно, как и предыдущая тысяча вставаний с не слишком мягкой постели: разминка, гигиена, завтрак… И вот тут случилась заминка. Консервированная каша заканчивалась и Джек нагнулся, чтобы взять банку из нижнего ряда. В ткани палатки зияла дыра, видимо, прорезанная ночью железом с крыши, которая сломала ветку где-то рядом. Через дырку виднелся кусочек асфальта, тоненькие веточки и солнечный свет.
Первые секунды старик стоял как каменный, ни одной мысли в голове, все рефлексы куда-то пропали. Затем мысли заметались из угла в угол уставшего мозга. Дыра образовалась несколько часов назад. Размер большой, ветер. Вероятность заражения — 100%. Но я же ещё живой. Заделать дырку! Срочно! Постой, дурень! Вероятность заражения стопроцентная, ты сам сказал, а себе ты веришь, в таких делах до сих пор веришь. Почему? Потому, что до сих пор жив. Если вероятность заражения 100%, а он жив, то это значит… Это может значит только одно.
Ноги подвели и Джек со вздохом опустился на кровать. Нет, убеждал он себя, чума не могла пропасть. Три месяца назад он нашёл неизвестную семью — чума на месте. Месяц назад Франциска — чума была на месте. Чума на месте, но и он, старик Джек, тоже тут, на месте и живой. Это может значить только одно. Лекарство найдено.
То, что искали много лет, что так и не нашли, вот тут в его палатке. Лекарство от чумы, уничтожившей если не человечество, то цивилизацию. И это лекарство — это он сам. Никому не известный Джек, который забыл как звучит это имя из чужих уст. Если он попадёт в лабораторию, то из его крови смогут сделать лекарство от чумы, которое спасёт сотни жизни, тысячи жизней.
А ведь могло бы спасти миллионы, миллиарды… Если бы он не уехал тогда, если бы заболел вместе со всей семьёй… возможно, выявили бы его устойчивость уже тогда… или её ещё не было? Никто не знает. Но лучше бы он умер тогда… Нет! У него ещё есть шанс спасти если не свою семью, то людей. Всё было не зря!
Было не зря, а, значит, сейчас нужно особенно себя беречь! В моей крови течёт не золото — что-то в бесконечность более ценное для людей. Только бы добраться до лаборатории… которая на Луне. Нужно как-то дать знать. Но как? Он найдёт способ, найдёт тех, кто держит связь с Луной, он знал, что такие есть. Он оповестит всех — Луну, Марс, всех оставшихся людей, что есть шанс, есть возможность вернуться на родину, на Землю и не умереть. И имя этой надежде — старик Джек, утративший фамилию вместе с семьёй.
Вот сегодня действительно праздник, мелькнула мысль, и Джек открыл все имеющиеся в запасе десерты. Нужно поддержать силы, простимулировать мозг, чтобы лучше всё обдумать, решить, куда идти.
Следующую ночь Джек провёл под открытым небом. Чтобы не замёрзнуть, он закрылся всем, что было, даже куском палатки. Неудобно, но видно звёзды. Зато впервые за неисчислимое количество ночей — под небом, под звёздами. Он лежал и улыбался полному диску Луны, такому милому и близкому, Марсу, такому маленькому, но тоже родному, человеческому.