Человек для бессмертия

Веня вылез из воды, вынул изо рта дыхательную трубку и посмотрел на индикатор — кислорода ещё на полчаса. Хорошо, смогу вернуться. Великие Отцы подарили нам бессмертие, но не позаботились о дыхании — кислород нужен и нашим нестареющим телам. Засунув трубку в какой-то потайной карман коротких шортов, он двинулся в сторону лесной чащи.

Как и все люди, Веня носил лишь необходимый минимум одежды: только сильные бёдра облегали шорты — где в них прятался карман с трубкой и сколько всего карманов — было не понятно. Он тихо ступал широкими босыми ногами по лесной подстилке, его коричневая кожа практически не выделялась на фоне вековых стволов с приятной глазу складчатой корой. Вообще в лесу было очень приятно, но Вене было не до красот — он пришёл на охоту, самую важную и единственную в его жизни охоту. Ни с кем не поделившись своими мыслями и планами, он немного нарушал правила, но ведь так правильно, так нужно для их общего процветания.

Найдя знакомую метку, парень снял её с дерева, огляделся — вокруг всё тихо и так же, как было в прошлый раз, — и плотно прижался к дереву, замер. Он чувствовал как по стволу текут соки, чувствовал мельчайшее дрожание растущих листьев — для него растение было такое же живое и близкое, как и домашние животные, как люди. Через несколько мгновений его кожа стала менять цвет, мимикрировать под дерево, к которому он прижался. Казалось, даже шорты стали такими же серо-коричневыми. Оставалось ждать. Тем временем его мысли потекли по привычному руслу — обоснование его решения, его охоты, он продолжал убеждать себя в своей правоте.

Можно ли приравнивать убийство терма к убийству человека, к убийству живого существа? Или это просто разборка автомата? Конечно, они когда-то были людьми, самыми настоящими людьми, но что в них осталось от человека? Сначала они заменили конечности протезами, отличными бионическими протезами, которые прочнее и надёжнее обычных рук и ног. Таким протезом можно проломить голову и не заметить. Затем в дело пошли искусственные внутренние органы. Последним сдался мозг — его сложно заменить, но создали такую нейронную сеть, которая смогла сымитировать человеческий мозг, научились переносить особенности нейронных связей мозга в эту искусственную сеть так, чтобы её работа на выходе получалась идентичной тому, что думает скопированный человек. Они-то, те, кто стал термами, говорили, конечно же, что это точный перенос, билет в бессмертие для человека. И вроде бы действительно получилось, но остался ли человек? Мы — это не мгновенный срез нашего состояния, мы динамично меняющаяся система, меняющаяся по особым правилам. Перенесли ли создатели искусственного мозга эти правила? Да, в мгновение переноса получился человек на кремниево-квантовой основе, но через сутки остался ли он человеком? Или изменился по законам иным от человеческих. Как это проверить, если мы до сих пор не всё знаем о человеческой природе… во всяком случае, с точки зрения науки… Были исследования, когда терм и его образец вместе жили несколько лет: они оставались очень похожи, но появлялись отличия — чем они обусловлены, только немного различной судьбой или, в том числе, разными носителями сознания?..

В Вене не было сильного чувства по отношению к термам, не было злости, ярости. Его ненависть была интеллектуальной, выстроенная на основе размышлений и тех скудных знаний про термов, что он имел, ни разу не встречая их, полученных лишь из рассказов старших, учителей. Причём те, кто передал эти знания, не имели такой ненависти, как Веня, он сам её взрастил личной философией. Однако в силу своей молодости, ему ещё не исполнилось и тысячи лет, он не знал о том, как переделывается, изменяется интеллектуальная ненависть под действием ярости и других сильных эмоций. Сейчас же его больше всего наполняло нетерпение.

Ну и где же хоть один терм?! Я уже месяц изучаю их поведение, привычки, выслеживаю, нашёл наиболее вероятное место, где хозяин усадьбы должен появиться… и всё никак. Надеюсь хоть сегодня повезёт!

Терм как будто услышал его мысли — где-то слева послышалось шуршание и хруст веток, кажется, даже насвистывание. Термы никогда не умели ходить тихо.

…

Джейн уже давно собиралась сходить искупаться, но постоянно ей что-то мешало: то Джессика вызовет по голофону в тот момент, когда она примеряет купальник, то доставка платьев, и нужно выбрать два-три из полусотни. Но вот наконец звёзды сложились, и она в отличном настроении пошла по тропинке через лес. Это была территория её усадьбы, знакомая с детства, когда-то раньше она знала тут каждую травинку, так что бояться было нечего, никто из термов сюда не заходил вот уже тысячу лет, а роботы постоянно проверяют всю усадьбу на наличие электронных устройств, — можно пойти одной, отдохнуть от этого необходимого, но назойливого электронного информационного шума, — она так и не смогла к нему привыкнуть. Как давно она не купалась на природе! Как давно не была в лесу, среди птиц, белочек (что там ещё бывает? забыла уже за ненадобностью). Новый раздельный купальник приятно холодил тело, ветер развевал её длинные густые волосы, забирался под платье и ласкал  нежную белую кожу.

Почти безупречно работающий мозг, почти — долг аналогичности человеческому мозгу, фиксировал красоты леса, мелкие движения птиц и трепет листьев на ветру. Он успел отметить несколько необычную форму дерева и непонятно резкую деформацию ствола, как будто кусок дерева откололся и начал падать в сторону Джейн. Анализ ситуации был сделан, но с небольшим опозданием — лёгкий ошейник обвился вокруг её изящной шеи и с мягким щелчком магнитного запора прочно замкнулся. Ей ничего не стоило его порвать, она могла это сделать одним пальцем… если бы могла им шевельнуть. Неизвестное ей устройство заблокировало сигналы идущие через шею — полный паралич всего тела. Она рухнула как подкошенная на мягкую землю тропинки, голова запрокинулась, и лишь краем глаза Джейн увидела кто стоит над ней: сильно загорелый парень неприлично одетый в одни короткие облегающие шорты, противно улыбающийся и подозрительно чужой — это не мог быть человек, значит это подводник. Будь он неладен!

Мозг продолжал полноценно работать, говорить они тоже могли:

— Кто ты? Ты же подводник?

— Я человек, в отличие от тебя, терм.

— Зачем ты поймал меня?  — Страх начинал захлёстывать, но она ещё держалась, не выпускала его наружу.

— Хочу избавить мир от тебя. — Только сказав, Веня понял излишний пафос своих слов, который он не заметил, когда продумывал эту сцену.

— Зачем? Ты не сможешь управлять усадьбой и роботами. Какой тебе прок убивать меня? — Страх подступал всё ближе, закрывал муаром глаза.

—  Мне не нужны твои железяки, терм! Я хочу освободить Землю от вас, термов, чтобы мы, люди, могли на ней свободно жить. Без боязни и страха, без роботов, в безопасности и на свободе.

— Отпусти меня и ты сможешь приходить в мою усадьбу когда захочешь, без боязни и страха, сможешь делать всё, что душа пожелает, пользоваться всеми её благами… сможешь приводить друзей.

— Я не верю тебе, терм! Да и что это за свобода под всевидящим постоянным контролем роботов. — С одной стороны, Веня боялся сломаться, проявить слабость, с другой, — ему нравилось быть хозяином ситуации, властвовать над бессильным титаном, который без ошейника мог бы сломать его как тростинку.

— Не они нами управляют, а мы ими. Роботы созданы в помощь, чтобы сделать жизнь приятной и беззаботной. Попробуй и ты поймёшь это.

— Но вы же полностью от них зависите — какая же это свобода! Как жизнь может быть приятной, если ты в руках этих машин. Вот ты, терм, сейчас имеешь беззаботную жизнь, находясь в моей полной власти? — Веня начинал говорить прерывисто, непривычно яркие эмоции мешали спокойно дышать.

— А вы в своём подводном городе свободны? — Джейн постаралась уйти от опасной темы. — Живёте свободно и беззаботно?

— Да, мы живём свободно и беззаботно, ни от кого не зависим! Так что мне не надо соблазнов твоей железной фермы! — Веня понимал, что Джейн права, что всё не совсем так, как он создавал в своей философии охоты, что есть слабые места в его идеях, но боялся признаться, и потому разжигал в себе ярость, побеждающую страх.

— Ты говоришь, что я терм, а ты — человек. — Джейн решила сменить тактику. — Но так ли это? Действительно ли ты больше человек, чем я? Ваши Великие Отцы и Матери исправили геномы, включили теломеразу во всех клетках, подсмотрели у голых землекопов как не болеть раком, настроили иммунную систему, починили нужные и выключили ненужные гены, в конце концов, добавили необходимые искусственные гены и стали такими же бессмертными, точнее нестареющими, как и мы, но другим путём. Много ли в вас осталось от Homo sapiens? Вы теперь кто? Homo immortalis? Вы такие же потомки человека разумного, его развитие, как и мы. Мы как братья, потомки одного отца.

— Вы нелюди! В вас не осталось ничего от человека, вы роботы, а не живые существа. Я впервые говорю с термом — раньше я не понимал, что вы настолько далеки от человека, сомневался. — Голос разума почти полностью заглушился раздуваемыми эмоциями.

Значит я задела его за живое, теперь есть шанс его переубедить или хотя бы уговорить оставить меня в живых. Хотя бы на то время, что потребуется для вызова помощи. Но как её вызвать?

…

Не заболтаешь меня, подумал Веня. Он взял терму за руку и потащил к воде — она мешком волочилась за ним, не в силах что-то сделать, даже приподнять голову с земли. Голова периодически стукалась виском о корни, листья закрывали глаза, а низкие ветки кустарников кололи лицо и всё тело. Была потеряна подвижность, но не чувствительность, что особенно противно и раздражающе — чувствуется боль, щекотка, зуд, но ничего с этим не сделать. Веня же лишь иногда поглядывал назад, чтобы проверить, что ошейник ни за что не цепляется.

Идти было недалеко, но тащить оказалось неожиданно тяжело, хотя термы специально проектировались, чтобы иметь вес соответствующий обычному человеческому телу. Веня присел на поваленное дерево передохнуть, он не привык к физическим нагрузкам, он  больше тренировался интеллектуально. Однако, она хитрая, умеет зубы заговаривать, вон как сыграла на моих чувствах, но я уже остываю и разум ко мне возвращается. Может она и не такой робот, как мне показалось, что-то в ней от человека осталось, хотя бы эта хитрость, да и внешне не отличить от человека. Голос и интонации совершенно нормальные, человеческие.

— Мы не так далеки от человека, как тебе кажется. — Веня повернул голову на голос, который, казалось, угадал его мысли. — В нас остались все мысли, эмоции и чувства человека. Да, мы получили железную оболочку, но это лишь для того, чтобы сохранить разум на века. Разум человека, а не машины. Разве вы не то же самое сделали, только иным путём, генетическим — изменили себя, чтобы жить вечно. Изменили себя… но не изменили ли себе, человечеству?

Пока терм говорила, Веня рассматривал её: платье где-то в пути зацепилось за корни или ветки, порвалось в нескольких местах, превратилось в лохмотья. В дырках виднелись груди и нежная белая кожа живота с несколькими кровоточащими царапинами. Как точно копировали, подумал Веня, сохраняя все мелкие детали. Хотя нет, не копировали, а улучшали, наверняка делали улучшенную металлическую копию по заказу. А ведь у неё должно быть везде идеально, как эта грудь, мелькнула мысль, и Веня напрягся, эмоции снова стали наседать на разум. Ведь действительно они не так уж и сильно от нас отличаются. Почему бы и нет, почему бы не воспользоваться моментом, всей одурманивающей полнотой власти. Её беззащитность, покорность так заводит. Ведь никто и не узнает. Сейчас быстренько попробую, оприходую её — не хотелось думать о ней, как о человека, скорее как об игрушке, предмете, чтобы не возмущалась совесть, не просыпались ненужные сочувствующие эмоции. Потом утоплю, как планировал. Никто же не говорил, что я обязан её сразу же убить, ведь так же. Правила охоты я не нарушу, даже наоборот, утвержу свою правоту, свою силу, свою власть, окончательно докажу, что прав…

— Да, у вас остались человеческие чувства, — с нехорошим блеском в глазах заговорил Веня, — хитрость да ложь, и ещё страх, много страха. Вы так печётесь о своём бессмертии, о своей безопасности, о сохранности железного чрева, что перестали лично встречаться друг с другом. Только роботы кругом, только квантовая электроника кругом. Страх замотал вашу бессмертную жизнь саваном, ваша жизнь похожа на небытиё, вы добровольно отказались от всей полноты бытия. А удовольствия? Вы объявляете, что ваша бессмертная жизнь полна удовольствий. Какие удовольствия, когда вы боитесь, когда у вас нет детей. А что может быть прекраснее детей? Своих детей, которых ты сам зачал, которых жена тебе выносила. — Веня сам себя распылял и чувствовал, как горячий вал эмоций накатывается на его мозг. — У вас не жизнь, а прозябание. Страх и скука! Нет, я не сразу убью тебя, терм, я буду долго тебя убивать, чтобы насладиться этим зрелищем. Хочу, чтобы ты поняла, что такое настоящее мучение, что такое настоящая жизнь полная чувств и эмоций. А для начала я использую тебя как женщину, нет, как куклу, как кусок дерева для развлечения — будешь лежать и ничегошеньки не сможешь сделать, но будешь всё чувствовать и понимать. Знаю, что ошейник лишает тебя силы, но не лишает тебя чувств — так что лежи и наслаждайся. Последний раз в жизни. Я постараюсь растянуть удовольствие.

Веня уже плохо соображал, сексуальные предвкушения обожгли его непривычный к такому воздействию мозг, разум сбежал куда-то в дальний тёмный угол и мог лишь наблюдать за происходящим, чтобы потом постараться выдать свои выводы и замечания.

…

Веня сделал всё как планировал — точнее он убеждал себя, что это не буйство эмоций, а планирование, — и получилось прекрасно, таких ярких эмоций у него ещё ни разу не было, он даже не мог решить, что приятнее: секс с неподвижной и покорной термой, которая может только закрыть глаза, чтобы не видеть действия, и мычать в кляп, или её постепенное, чётко рассчитанное утопление, когда проделываешь лишь небольшую дырку в области пупка и наблюдаешь как морская вода медленно проникает внутрь и разрушает связи подсистем терма. Власть, контроль, вседозволенность — вот что на самом деле возбуждало и заводило, что требовало повторения ещё и ещё раз.

Приятно, очень приятно, однако, но это выматывает, подумал Веня, садясь на берег. Иногда нужно делать перерывы. Перед следующим убийством сделаю перерыв месяца на два, пожалуй. Хорошо бы следующий терм тоже попался девушкой, а то ведь с мужчиной… а хотя, можно и попробовать, интересно и никто же не узнает.

Голое тело термы лежало на берегу и мёртвыми глазами смотрело в серое небо. Раскинутые руки лежали на песке, за который всё ещё цеплялись скрюченные, некогда такие красивые пальцы. Она ведь ещё не остыла, можно быстренько повторить и спрятать в кусты, не буду топить, как планировал, чтобы не выплыло где не надо. Спрячу в кусты или прикопаю где-нибудь. Быстренько и всё, а то опять чего-то хочется, невтерпёж. Хороша всё-таки чертовка, хоть и терма.

…

Веня знал, что в этом ошейнике терм не сможет пошевелиться, не сможет вызвать роботов, он знал, что термы чувствительны к воде и попадание большого количества солёной воды в систему быстро убивает любого терма, но он не знал, что при смерти хозяина усадьбы, компьютерная система получает сигнал вместе со всеми последними данными с многочисленных датчиков терма. Потому, когда Веня заканчивал своё мерзкое дело и собирался затаскивать тело в кусты, к пляжу уже подлетали охранные роботы. Он не успел никуда спрятать терма, когда услышал шум моторов. Грузовой планер забрал тело хозяйки. Военные слайдеры не заметили потенциального противника и развернулись вспять: они не нашли никакой электроники, с которой были научены бороться, а непонятный кусок древесного ствола, выброшенный на берег, не сочли за противника или виновника случившегося.

…

В главном здании усадьбы Джейн весь свет был выключен, роботы в нём не нуждались. Так же как не нуждались в нём четыре голограммы замершие в центральном зале — четыре мужчины, застывших в идеальном возрасте, в расцвете сил: высокие, стройные, спортивные, тела как отлитые из оникса. Практически одинаковые мужчины, в почти одинаковых шортах и футболках поло, разве что цвет волос различался — два блондина, шатен и брюнет. Голограммы были сделаны не с реальных людей в данную минуту, а с их прошлых идеализированных образов, — это говорило, что человек на связи, готов к общению, но ещё не тут.

В пустоте зала прозвучал тихий щелчок и появилась новая голограмма, непохожая на четыре предыдущих: седой мужчина в инвалидной коляске, аккуратная бородка гармонировала со строгим костюмом и тёмным галстуком. Это было не мёртвое изображение — мужчина вкатился в зал из ниоткуда и посмотрел по сторонам. В темноте голограммы слабо сияли и угадывались лишь их контуры, однако было видно, что мужчине это не мешало. Затем он что-то нажал на невидимом пульте и голограммы одна за другой стали оживать, мужчины здоровались друг с другом. Было заметно, что темнота в зале не мешает — они отлично видели друг друга.

— Мы собрались тут, — начал седой мужчина, когда все голограммы ожили, — по весьма печальному поводу. Вам всем, как ближайшим соседям, пришло сообщение о смерти, — при этом слове молодые люди вздрогнули, — о смерти Джейн, которое произошло пять минут назад. Причины пока известны не до конца, роботы только вылетели к месту трагедии, но имеющиеся данные говорят о том, что это не случайность, она утонула не сама, а ей помогли. Думаю, это дело рук подводников. Проблема в том, что наши роботы не приспособлены на борьбу и даже нахождение подводников. Мы слишком долго не считали их проблемой, угрозой для нас.

— Сэр, у меня есть летающие роботы, — обратился к старцу один из блондинов, — которые умеют находить живых существ, я иногда использую их для охоты. Могу выслать их на место смерти Джейн, если вы разрешите. Подводника для них найти не сложнее, чем зайца или оленя. Им лететь… — он посмотрел на невидимый экран, — десять минут.

— Хорошо, Томас. Мне кажется, нам стоит разрешить вторжение во владения Джейн.

Все мужчины что-то нажали на пультах перед собой, а Томас неслышным голосом куда-то в сторону дал пару коротких команд.

— Минимум мер мы приняли, — продолжил пожилой мужчина, — но этого мало. Нужно решить, как мы будем реагировать, если получим точные данные, что это подводники убили Джейн.

Повисла тяжёлая пауза. Все понимали, что нужно сделать в первую очередь, но молодежь боялась этого слова, а мужчина в инвалидном кресле не хотел первым его произносить, он хотел научить их, преподать урок.

— Нужно отомстить, показать, что нельзя убивать нас просто так. Для начала нужно убить подводников, которые участвовали в этом. А потом убить ещё десять, чтобы хорошенько запомнили. — Наконец решился брюнет.

— Да, вы правы, Джеймс. Мы должны найти и наказать всех, кто участвовал в убийстве. Скоро тело Джейн доставят в усадьбу, и мы получим отчёт медицинского робота. Может быть роботы Томаса застанут убийц на месте.

— Сэр Гордон, у меня есть водородная бомба, я могу опустить её на дно и там взорвать: если это не уничтожит подводный город, то подводникам точно расхочется нападать на людей.

— Думаю, это преждевременная мера, не будем реагировать так эмоционально. — Интересно, подумал Гордон, почёсывая бородку, Джеймс так горячится потому, что когда-то раньше он был неравнодушен к Джейн или потому, что его усадьба тоже стоит на берегу и он может оказаться следующей жертвой? — Давайте дождёмся данных от медицинского робота и охотников Томаса.

…

Всплеск гормонов заканчивался и Веня начинал думать головой. Явно что-то на охоте пошло не так. Он из охотника превращается в добычу. Теперь он ругал себя за то, что после убийства термы сразу же не уплыл домой, а надругался над трупом и после, от страха, спрятался на опушке леса. Кажется летающие роботы этой проклятой термы его не заметили, но выходить на пляж всё равно было боязно — он отлично умел прятаться в лесу, а на берегу оказывался великолепной мишенью. Бежать до воды не далеко, но потом ещё довольно долго плыть по мелководью. Но что-то же нужно делать, нельзя вот так просто стоять, притворяясь деревом и ждать! Чего ждать?

Когда страх практически прошёл, Веня, наконец-то, решился оторваться от спасительного дерева и подойти к берегу. На полпути к спасению он увидел, что почти над самой водой к берегу несутся пять аппаратов неизвестного ему вида. Если бы не плавность их движения и отсутствие движущихся частей, Веня бы сказал, что это небольшая стая чаек, но он совершенно не чувствовал в них жизни, так что сомнений не было — это мрачные создания термов. Его ищут! На него открыли охоту!

Он резко дёрнулся в сторону, запнулся о корень и плашмя упал на землю. Видимо только эта случайность его и спасла — в том месте, где он должен был бы быть при прямолинейном движении, противно просвистели три лёгкие стрелы и зарылись в опад уже под пологом леса. Ситуация складывалась явно не в пользу Вени, но он был готов бороться до последнего. Замерев на мгновение, он уверенными, выученными долгой практикой движениями, петляя, бросился в глубь леса — теперь стрелы проносились мимо не по случайности. За толстым деревом Веня остановился отдышаться: в лесу летательным аппаратам было сложно, передвигаться и стрелять они могли только с очень близкого расстояния. Мысли бежали быстрее ног, а глаза уже искали достаточно длинную и толстую палку, которой можно будет сбить этих гадских роботов, спрятавшись среди ветвей. Я им так легко не дамся, подумал Веня.

…

На экстренное совещание все прибыли быстро, но как всегда Гордон был раньше всех. Совершенно уверенные в себе молодые люди, совершенно потеряли её, полностью смыло всё показное и стало видно, что они боятся, боятся за свою бессмертную жизнь, нескончаемую молодость.

— Господа, я получил данные медицинского робота Джейн. Подводник надругался над ней! Как минимум дважды! Судя по всему, он был один, поймал её где-то на тропинке и тащил по земле до воды, где и утопил, сделав небольшой разрез на животе. Смерть была долгой и мучительной — органы отказывали не сразу, по очереди. К сожалению, мозг не удастся восстановить.

Его слова, хотя их содержание уже было известно слушателям, вызвали долгую напряжённую паузу, мужчинам нужно было свыкнуться с новым страхом. Близкий физический контакт — это что-то из области фантастики, у них такого не было уже несколько сотен лет, а тут не просто контакт с себе подобным человеком по собственному желанию, а насилие подводника. Как омерзительно и противоестественно!

— Я вижу, что роботы Томаса начали охоту на подводника, видимо, это тот самый. Никаких данных, что он действовал с помощниками нет. Однако, эта охота пока не увенчалась успехом — был потерян один из пяти скаутов.

— Я напомню о своём предложении, связанном с водородной бомбой. — Несмело вставил растерянный Джеймс.

— Какой в ней смысл? Скорее всего этот подводник действует в одиночку, никто может и не знать, что он натворил, остальные не поймут, что произошло, когда рядом с ними взорвётся бомба. Из этого акта не получится необходимого устрашения.

— Осмелюсь предложить, — впервые заговорил второй блондин, — усилить атаку на подводника — мои боевые роботы уже стоят на границе усадьбы. Им дан приказ ловить всё движущееся размером с человека, а также проверять всё похожее на человека по форме. Моих роботов хватит, чтобы зачистить половину территории усадьбы Джейн.

— Хорошая идея, Питер, — согласился Гордон, — тем более что сейчас выключилась камера ещё одного скаута Томаса. Они не очень оправдали себя, разве что не дали подводнику уйти в воду, спугнули его.

— Сэр Гордон, они не создавались для охоты на разумную добычу! Скауты всего лишь загоняли мне оленей и кабанов под арбалет! — Начал было оправдываться Томас, но Гордон повелительно махнул рукой. — Я готов выставить своих боевых роботов на прочёсывание леса. Окружим подлеца со всех сторон!

— Хорошо, думаю, что Джеймс к вам присоединится.

— Да, конечно, сэр, я сейчас же подготовлю армию.

— Тогда дадим разрешение Томасу, Питеру и Джеймсу на вход. Вы не против, Гарри? — Гордон обратился к последнему молчащему участнику.

— Как скажете, сэр, я в этом мало что понимаю, но тоже считаю, что нужно сделать всё возможное для поимки. Если потребуется, я предоставлю все свои ресурсы. — Смущаясь ответил шатен, он явно не был готов к такому повороту событий и не знал, что предпринимать.

— Тогда выдаём разрешение. — Сказал Гордон и потянулся к пульту.

— Он ещё одного сбил! — воскликнул Томас.

…

Удача была на его стороне, Веня уже сбил трёх из пяти металлических ос и выработал стратегию, которая должна была привести его к полной победе. Потом можно вернуться домой и рассказывать про свою смелость, про героизм, замалчивая некоторые не очень красивые и неразумные моменты великолепной истории. Осталось только перелезть на вон то соседнее дерево — оттуда отлично просматривается естественный туннель в ветвях, куда, скорее всего, полетит хотя бы один агрегат. Вот тут-то мы его и собьём, радостно подумал Веня. Холодная ярость, охотничий инстинкт — всё это волновало, но не мешало, скорее даже помогало чётко думать и планировать.

Однако, он не учёл, что к этой ветке есть два удобных маршрута подлёта, и с обеих сторон одновременно подлетели скауты. Об этом он узнал только когда ощутил осиный укол в области бедра. К счастью для него, доза нейтрализатора в стреле была рассчитана не на убийство, так что Вене удалось благополучно скатиться с дерева, затаиться в густом кусте и вытащить стрелу. В глазах бегали яркие огоньки, ветки куста гнулись и пытались обвиться вокруг рук и ног, листья блестели как стальные и оплывали как воск, а земля норовила уйти из-под ног во все стороны, кроме той, куда он хотел идти. Не всё так плохо, старался успокоить себя Веня, мы остались один на один. Я немного отойду и справлюсь с ним, можно сказать, что это ещё один повод похвастаться и всё. Разве когда-то разум человека не мог победить машину?

…

— Господа, ещё рано расходиться. К сожалению, у меня есть ещё одна неприятная новость. — Гордон снова привлёк всеобщее внимание. — Медицинский робот Джейн нашёл у неё на шее предмет неизвестной природы. Характер действия этого предмета говорит о том, что с его помощью можно обездвижить… человека, хотя как именно — пока неизвестно. Транспорт уже везёт этот объект ко мне. Также я созвал Совет — если этот артефакт произведён подводниками, то создаётся опасная ситуация, которой нельзя дать развиться. Нет, вариант с водородной бомбой всё ещё преждевременен.

— То есть Джейн была обездвижена всё это время?

— Получается что так, потому подводнику и удалось её победить. Он затаился так же, как мы видели он это делает в борьбе со скаутами, и неожиданно напал, накинул прибор как петлю, тем самым блокировав все возможности вызвать роботов или с кем-то связаться.

— Нужно придумать какую-то систему, которая поможет от этого защититься.

— Или средство связи, не требующее никаких движений, только силы мысли.

— Да, мы на Совете рассмотрим сложившуюся ситуацию со всех сторон.

— А можно войти в состав Совета, хотя бы на время этого обсуждения?

— Джеймс, ты же знаешь, что это невозможно.

— Но это дело напрямую меня касается!

— Это не имеет значения, Джеймс, ты прекрасно знаешь правила, они не зря создавались и существуют уже пять тысяч лет. Благодаря тому, что они, законы, до сих пор остаются абсолютным, нерушимым правилом для всех, наше общество существует. Вы все четверо живёте уже больше тысячи лет, а выглядите на тридцать пять, при этом у вас жизненного опыта, на самом деле, на каких-нибудь двадцать лет, если не на восемнадцать. Если это дело с Джейн закончится благополучно, то вы, можно сказать, отпразднуете своё двадцатиоднолетие.

— А если неблагополучно? — Уточнил Томас.

— То как пойдёт. Может и тридцатник. Или сразу в морг…

— А что будет с усадьбой Джейн? — Прервал настороженное молчание Питер. — Кому оно достанется?

— Соседям его раздавать точно не будем. — Сурово ответил Гордон, прекрасно понимая подоплёку вопроса. — Скорее всего Совет примет решение о создании нового человека.

— Новый человек… — Прошёл шепот по залу.

…

Ну вот, подводник-убийца уничтожен, боевые роботы разнесли его на кусочки, тела не осталось, свидетельств-доказательств тоже, не у кого будет спросить что и почему. Гордон откинулся на спинку своего инвалидного кресла и отъехал от голофона — тяжёлый выдался денёк, давно такого не было. Он налил себе старинного односолодового виски в ещё более древний стеклянный стакан и добавил три изящных резных кубика льда. За один день столько событий и переговоров. Сколько сил ему потребовалось, чтобы вразумить этих неразумных термов, что не надо устраивать термоядерную войну, что нужно включить разум и подумать, вместо того, чтобы слепо мстить за Джейн. А сколько хитросплетений слов понадобилось на то, чтобы убедить подводников не уподобляться этому маньяку Вене, не идти на массовую охоту на термов, не мстить за невинно убиенного злыми термами Веню. Когда же эти люди поймут, что они друг другу не враги, а братья, что они дополняют друг друга, а не противопоставляются. Как бороться с этой ксенофобией? Ведь сколько он старался изменить, улучшить человека, сделать его совершеннее… Рассчитывал, что бессмертие даст возможность накопить опыт, проанализировать его и измениться, изменить себя и восприятие окружающего мира. Рассчитывал, но что-то рассчитал не так. Люди живут, но опыт не копится, что-то забывается, что-то искажается памятью, но главное — лень: зачем что-то изучать, узнавать новое сейчас, если впереди вечность? Пропало невидимое, часто неосознаваемое, давление времени, которое было стимулом к творчеству, к росту, развитию, к новым знаниям. Люди стали ещё более инертны, непробиваемо глупы и чрезвычайно консервативны, особенно после первой тысячи лет жизни. Мозг человека, его мышление, его разум оказался плохо приспособлен к такому длительному существованию. Как у термов, так и у подводников. Да и у меня тоже, подумал Гордон, делая глоток своего односолодового виски, который был его младше всего на каких-то пару тысяч лет.

Рассчитывал на многое, но человеческий мир оказался на грани вымирания: термы не размножаются, сидят по своим усадьбам, как крабы-отшельники; подводники загнаны на морское дно и тоже не жаждут активно размножаться, только в теории они гиганты, никто не покоряет небесные просторы, не колонизирует новые миры, как хотелось бы Гордону. Всего лишь агрессия и злость только одного существа чуть не уничтожила этот неустойчивый мир. Как выйти из этой стационарной фазы развития популяции?

Глотнув виски, он посмотрел в иллюминатор — за ним было темно, лучи заходящего солнца не проникали в толщу воды, только в неясных бликах иногда проглядывали экзотически искривлённые силуэты рыб.