Выпускное испытание
Я не волшебник, я только учусь. Но давно учусь. Много лет…
А кто такой волшебник? Тот, кто творит волшебство. Волшебство? Это всякие фокусы, полёты под куполом, вытаскивание зайца из шляпы? Это мегафонарик или игры фаейболом?
Нет, волшебство совсем другое дело, без всей этой мишуры и банальных сверхспособностей.
Волшебник — это тот, кто меняет себя и мир вокруг. Тот, кто отбросил внешние запреты и понял, что свободен, что может летать. Он способен сделать столько же, сколько остальные, но может значительно больше. Если захочет. Если устоит.
Отличие добрых и злых волшебников заключается в том, какие внутренние запреты волшебник себе ставит. Или не ставит. Можно ли убивать других просто так. Или только когда знаешь, что можно и нужно. Знаешь не поверхностно, как обычные люди, а как волшебник, то есть однозначно, неизменно, прозрачно, как видишь невзорвавшуюся бомбу на дне Фонтанки.
Это знание не просто знание, оно вынуждающее знание, но не так вынуждающее, как дедуктивное умозаключение, — сильнее и несомненнее. Непосредственное знание того, как есть, как должно быть, как, может быть, будет. Как может быть в зависимости от твоего выбора.
Волшебник знает, что может изменить мир, но также знает, какую цену ему это будет стоить. Мир изменить легко, но вот отдача от этого изменения может убить. Или свести с ума. Или медленно сводить с ума. И волшебник действует на свой страх. Нет, не страх, страха у него не остаётся. Там, где есть знание, нет места страху. Волшебник действует на свою… храбрость, стойкость, бесшабашность, контролируемое безумие. И хороший волшебник знает, где и когда нужно остановиться. Плохой волшебник живёт недолго (Доктор, я буду жить? Будете, но хренооово). Знание — сила, но обоюдоострая сила.
Когда в первые разы приходит реальная сила, хочется дарить добро, тепло и счастье, дарить направо и налево, ведь можешь, ведь получается. Но… оказывается, что это никому не нужно. А потом выясняется, что всё сложнее: нельзя изменить мир, не изменив себя. Чем сильнее хочешь изменить мир, тем сильнее изменись сам. А ведь хочется изменить сильно. «Счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженный». Но, о Боги, как сложно измениться, чтобы никто, ни один, не ушёл обиженным. А уж счастья всем… Проще сойти с ума. Проще остановиться на полпути или даже на стадии ученичества и не менять, не пытать себя. Вот потому так мало волшебников среди нас.
Далеко не все ищут своё предназначение и ещё меньше людей доказывают, изучают, ищут двадцать седьмую теорему этики. Многие отказываются от силы ради спокойствия, благоразумия, покоя. Или не ради, а из-за. Из-за страха, страха потери, страха неизвестности, страха погрузиться в безумие. Ведь они не знают как прекрасен полёт после всплытия из безумия…
«Нет больше «их»,
Нет больше «нас».
Мы проиграем этот бой
В тот самый миг, когда решим
Что этот мир — не наш с тобой.»