Букинист судного дня

На столе стояли две старинные рюмки с видами Парижа — Собор Парижской богоматери и Эйфелева башня — полные белой мутноватой жидкости. Стол представлял собой большой валун с плоской поверхностью, отполированной многолетним использованием, об один из углов точили ножи. Вокруг рюмок валялись кости, подгоревшая кожа и последние суховатые кусочки мяса и жил, некогда принадлежавшие птице неизвестного вида — мутации настолько исказили её черты, что никто из ныне живущих не взялся бы определять эту птицу.

— Ну, будем! — Содержательные тосты уже закончились.

— Будем! — Откликнулся второй и с радостью опрокинул мутную жидкость себе в рот.

Напиток был крепок, двое почти одновременно крякнули, вытерли губы рукой и выбрали кусочки мяса поскромней — не кто не хотел обидеть другого выбором слишком жирного мяса — закусили. Первый достал с земли мятую алюминиевую флягу и налил по новой.

— Как же ты стал торговать книгами, Гюнтер? — Вопрос прозвучал не слишком чётко, так как второй продолжал разжёвывать жёсткое мясо.

— Случайно получилось, Майк, раньше я торговал овощами, но где их сейчас найдёшь. — Гюнтер печально посмотрел в дверной проём, за которым серела мёртвая земля, всё ещё покрытая слежавшимся пеплом.

— Овощи… да, я ещё помню, что это такое. Огурцы, кабачки… а помидоры! Помнишь, они были и красные, и жёлтые. Большие и маленькие. Жена у меня любила вытянутые такие, небольшие, как сливы, не помню, как называется сорт.

— Это ещё что, один раз я купил целую машину фиолетовых помидоров! Одни на них ругались, говорили, что ГМО, а другие раскупили в момент, я тогда хорошо наварился.

— Даааа… были времена. Выпьем?

— Что ж не выпить.

— Только ты не забудь, расскажи, как начал книгами торговать.

Поделили последний кусок мяса на двоих, взяли по кости обсасывать.

— Так вот, когда случилось всё это, я распродал последние овощи — уже понятно было, что последние — продал за большие деньги. И остался сидеть с ворохом никому не нужной бумаги, помнишь же, что тогда деньги были ещё бумажные, большие такие цветные куски бумаги. Совершенно пустая трата бумаги, даже задницу не подтереть, жёсткие. Вот сижу я и думаю: раньше у меня был товар, я его продавал, получал деньги, покупал товар и снова продавал, а теперь у меня только вот эта бумага. Сидел и смотрел на мятые старые деньги, и вдруг пришла идея: бумага же тоже может быть товаром, можно ею торговать. Всё равно, ты же знаешь, Майк, я больше ничего не умею, только торговать. Какая разница чем, лишь бы на жизнь заработать.

— Бумага сейчас в цене, особенно качественная белая, такая, какую сейчас уже не делают. Ею понятно как торговать, но книги! Это неожиданно. Я не встречал ни одного букиниста, кроме тебя.

— До книг я дошёл через бумагу. Задумался, есть ли у меня в доме бумага, кроме денег, которые никуда не годятся, чтобы продать. У меня был небольшой книжный шкаф с любимыми книгами, всё, что выжило при переездах и бомбёжках. Немного книг, зато какие! Каждую их них я перечитывал раз пять, не меньше. Как жалко было с ними расставаться, но я понял, что это отличный начальный капитал.

— Но кому тогда нужны были книги? Еда, одежда, защита от дождя, счётчики Гейгера, таблетки от радиации — это я могу понять, но книги!

— Если продавать книги по цене бумаги, то конечно, лучше писчую бумагу, на ней лучше писать, не нужно вырывать листы из корешка, но я продавал не книги, я до сих пор продаю две вещи. Мечты и знания. Одни хотят мечтать, а другие знать, но и те и другие готовы много платить за свои желания.

— Объясни. А лучше налей ещё своего восхитительного самогона и потом объясни.

— Это не мой самогон, я его выменял у одного шахтёра. Три литра этого мерзкого пойла, чтобы я раньше к нему близко подошёл — ни за что! А тут с радостью отдал за него второй том полного собрания сочинений Мозена. Ты, думаю, и не слышал о таком, Юлиус Мозен в девятнадцатом веке жил, всякое писал, во втором томе что-то историческое было, сам не прочитал, не мой автор. Но вот захотел же кто-то, чтобы следить за грибами было не так скучно. Так что скажи спасибо старику Юлиусу и выпьем за упокой его души.

— Не чокаясь!

Майк достал из под грязного пальто кусок относительно чистого полотна и развернул — сушёные грибы, неплохая закусь.

— Не от того же шахтёра, случаем?

— Вряд ли, это я давно получил, далеко отсюда. Так что там, Гюнтер, с книгами? Что за мечты и знания?

— А это. Я стал делить книги на два типа, так же как и людей: книги, позволяющий улететь в мир фантазий, и книги, помогающие строить этот мир. Если в самом общем виде, немного пафосно получилось, но для рекламы книг — самое то. Первой я продал лёгкую фантастику, Роджера Желязны, как сейчас помню, продешевил, по глупости отдал все книги про Амбер. Есть хотелось, уже три дня не ел, продал фермеру, у него гидропоника сохранилась, представляешь? У него была свежая еда, я тогда совсем уже отчаялся, думал, пропаду окончательно — нет еды, ничего не было, даже надежды. Только книги и мечты. Их и продал за пять килограмм всяких обрезков — чтобы этот толстый фермер, понимаешь ли, мог бы мечтать о мирах Амбера. Как будто ему тут плохо с его гидропоникой! Хотя, потом я слышал, что к нему в теплицы какая-то зараза залезла, мутировавший гриб или что-то подобное — сам отравился, половину семьи, да ещё и несколько покупателей потравил. Кто-то умер, кто-то стал инвалидом, что сейчас хуже смерти. Остатки его семьи в рабство продали, чтобы долги за причинение ущерба вернуть. Где Амбер теперь, я и не знаю. Сожгли вместе с фермой, небось. А ведь хорошее издание было, с картинками.

— Желязны? Кажется, я у него что-то читал… но не важно. Рассказывай дальше.

— А что дальше? Дальше пошли другие мои любимые книги. Азимов — тут я уже опомнился и по одной книге продавал. Представляешь, даже «Страсти по Лейбовицу» удалось всучить.

— Это тоже Азимов?

— Нет, это Миллер-младший, но дело не в этом. Там рассказывается про мир после атомной войны, представляешь? Мечтать о мире после Войны — это как вообще? Но купил один торговец посудой. У него, кстати, я подсмотрел то, о чём сам не додумался, хотя лежит на поверхности. Я всегда был честный торговец.

— Что подсмотрел?

— Товар не обязательно покупать! Представляешь, какой я был ещё глупый, какой идеалист. У меня заканчивались свои книги, и я всё думал у кого бы купить ещё. И, главное, думал: на что я буду покупать книги! Вот болван! На следующий же день я нашёл квартиру, полную только слегка обгоревшими книгами! Там, конечно, было много макулатуры, но кое-что пригодилось. Например, учебник по алгебре.

— А это зачем кому-то?

— Не понимаешь? Это же проще, чем с мечтами. Учебник я продал одному инженеру, ставшему резчиком по металлу — он пилил машины, чтобы детали продавать как металлолом, там много полезного. У него двое детей, мальчик и девочка, представь, до сих пор помню. Старший мальчик, блондинчик, а девочка совсем маленькая, с меткой, не знаю, прожила ли она ещё год, но старший, тот нормальный был, уже читать учился. Так отец хотел его научить чему-то, что считал полезным — он же сам техническое образование получил, даже тогда продолжал почитать математику. Для сына он и выменял учебник. Хорошую кожаную сумку получил за него, несколько лет в ней книги носил. С кожей, кстати, тоже забавно вышло.

— Что с ней вышло?

— Встречал ли ты старые книги? Те, что делались ещё до нашего рождения, делались на совесть и за большие деньги. У них обложка бывала кожаная, а формат больше того, что мы привыкли. А теперь представь — сколько это кожи. Высококачественной кожи отличной сохранности. Мне удавалось получать двойные барыши: снимал кожу и продавал, а потом продавал и книгу, уже без обложки — кому эти излишки сейчас нужны. Как-то раз забрался в большую библиотеку, набрал столько кожи, что мне знакомый кожевенник сделал прекрасный кожаный костюм, за десяток книжных обложек. Какой-то только пользы не приносит букинистика!

— А расскажи, что ещё продавал?

— Много разных историй. Помню замечательное издание «Дюны», три тома из серии, не подряд, но всё равно с руками оторвали, даже бесплатно супом накормили. Про пиратов несколько книг было.

— «Одиссея капитана Блада»?

— Она тоже была, но в плохой сохранности, долго не хотели брать, но потом удалось выменять на холщёвый мешок не первой свежести.

— Жаль, я люблю Блада. И пиратов вообще.

— У меня была ещё одна книга про пиратов, французская, «Грабители морей» называется, старая, но один бывший банкир купил — сказал, что любил на лодках плавать. Ещё была история…  Кстати, учебники по истории тоже пользуются спросом, хотя совершенно не могу понять, кому нужна эта история после конца истории. Зато какая ножка была, ммм, не знаю уж чья, в таких случаях не принято уточнять, но от этого она не стала менее сочной.

— Это за учебник по истории?

— Нет, за семь, кажется, томов всемирной истории. На заказ искал и принёс все тома, что сохранились. Такие сделки самые выгодные, когда ищешь конкретную книгу.

— А что просили?

— Вот недавно «День триффидов» нашёл, небольшая такая книга какого-то английского автора, не помню имя. Я её пролистал — забавная вещь, знаешь, про какие-то ходячие растения. Самое любопытное, что заказал её цветочник Мюллер, тот, у которого оранжерея с питательными цветами, представляешь? Цветочник заказал книгу про плотоядные растения — может он тоже хочет таких вырастить?

— Чтобы от конкурентов избавляться?

— Не знаю, но в той библиотеке, ну там, где про эти растения было, мне попалась тоненькая книжеца, того же автора, мне обложка понравилась: какие-то сказочные летательные аппараты, из которых к людям внизу тянутся тонкие нити, людей несколько, а в центре девушка в красном, рядом с ней парень падает, нити его касаются. Непонятно что, но притягивает взгляд. Взял почитать — чтобы знать как рекламировать. И представь себе — снова про атомную войну! Что ж такое! Но мне понравилось, решил, что не буду продавать, с собой ношу, иногда перечитываю отдельные места. Восхитительно!

— Не ожидал от тебя, Гюнтер, такого. Прожжённый торгаш, а читаешь подобные вещи.

— Чего удивительного? Я ведь тоже люблю помечтать, а там описан совсем другой мир. Живой мир, где много растений, много жизни. И люди другие, много мутантов, с ними активно борются, и, казалось бы, всё плохо, бесперспективно, но нет же! Оказывается есть место на Земле, где люди хорошо живут, — главные герои туда попадут в самом конце. Чистой воды сказка, но читать увлекательно. Наш мир, но другой, с местом для мечты.

— Интересно.

— Да, сам уже раз пять перечитывал. Там даже картинки есть цветные.

— Хм, дашь почитать?

— Прости, не могу, мне завтра нужно идти в другой город, там, говорят, детская библиотека сохранилась, частично, но есть надежда, что что-то сохранилось. Детские книги сейчас пользуются спросом, люди начали рожать, хотят учить детей чему-то. Или просто развлекать хоть чем-то красочным в нашем сером мире.

— Эх, жаль, ты заинтриговал этой своей книгой.

— Могу продать, по дружбе, в следующий раз пересечёмся, если захочешь, вернёшь. Хотя, конечно, жалко расставаться. Ну, как тебе идея?

— Могу и купить. — Задумчиво ответил Майк.

— А что у тебя есть в обмен? — Гюнтер уже понял, что не впустую потратил целый литр самогона.