Глава 8
Ночь в гнусно тоскливом ноябре… чтобы вы поняли всю гнусность: конец ноября в ЛенОбласти, то есть широта шестьдесят градусов, как у южных берегов Гренландии и Аляски, — почти полярная(!) ночь, вечные облака, ни капли солнца кратчайшим днём, ни малюсенькой звёздочки ночью, вдалеке от ярких мегаполисов — влажная и холодная темнота, которую не скрашивает даже недавно выпавший рыхлых и, казалось бы, белый снег.
Именно этой выдающейся ночью Странник вышел на пирс у своего дома, среди с трудом замёрзшей реки с проталинами от быстрых потоков и подземных ключей, с которого даже днём не было видно никакого жилья и другого антропогенного воздействия на ландшафт.
Мороз стоял не очень большой, всего-то минус десять, но влажный, и воздух, вырывающийся из возбуждённых ноздрей и приоткрытого рта, создавал облачка пара, тумана, неспешного опускающего и таявшего в темноте.
Взявшись одной рукой за парапет, чтобы иметь три точки опоры, Странник закрыл глаза и продекламировал в темноту и пустоту:
Прошлое не уходит насовсем
Его следы всегда в нас тлеют
И могут, иногда, произрасти
Как будто семена цветов забытых.
Прошлое осталось там, вдали,
Покрыто снегом, толстым слоем.
Ты помнишь снегопад, какой давно
Не помнят здешние места?
Снег уж спрятал листья все,
Укутал боль прошедших дней,
Он память обернул легко и мягко.
Изменился мир и хорошо…
Ты помнишь всё, история моя, мой
Каждый шаг в тебе записан, запечатлен.
И самый дальний закуток открыт тебе,
как на ладони, и не засыпан снегом.
Но мне надоело, чёрт возьми!
Зависеть от прошлого порывов,
От мягких черт былого в ликах
Нынешних, не связанных никак.
Мне надоело и я лечу туда,
Где примут за новую монету,
Где нет хвостов и образов старинных,
Где можно просто быть собой.
Прошедшее, мои воспоминанья
Останьтесь здесь под сенью древ,
Где можно стать занудливым учёным
Или принять заумный вид буддиста.
Я улечу, летать охота, но не совсем,
Всегда я буду там, откуда можно
Возвратиться и вновь брести
по городу вдвоём с воспоминанием.
Я очень ценю тепло отношений, даже там,
Где казалось, что больше их нет, ведь вокруг
Процветает эпоха большой нелюбви
И порхают бабочки лжи по её лепесткам.
Я построю свой дом на воде,
Отутюжу сам брюки и море
Пройду как по суше, будь
Добр ко мне Посейдон.
Там я буду и счастлив, и честен,
С собой и с тобой, а здесь, и тогда,
Вынуждала меня быть лжецом,
Делала нервным мой шаг и другое.
Возможно, мы найдём примиренье,
Вернусь я (на первом корабле из списка)
Обратно другим и станет теплее,
С тобой и тебе.
Вернусь я обратно туда, где прошлого нет,
В новый мир с новым взглядом, иным.
Будет, как будто, всё так же, но внешне,
Внутри всё будет иначе — проще и лучше.
Но нынче, пó снегу, что выпал последнею ночью
В тоскливом моём октябре, уйду, чтобы однажды
Когда наш мир с горы клубком слетит,
Родиться вновь, под светом звезды, в ноябре…
Закончив декламировать, Странник закрыл рот, и последний кусочек тумана его дыхания осел на свежий рыхлый снег. Вокруг звенела тишина, разбиваемая лишь трудно различимыми всплесками воды в промоинах, нельзя заметить ни одного хотя бы мельчайшего движения. Простояв неподвижно с минуту, Странник резко развернулся, громко скрипнув снегом, и вернулся в дом. Больше он ни разу не появлялся на этом причале.
По пути он чуть слышно напевал:
Родившийся в эту ночь,
Родившийся в эту ночь…
Тот, кто дает нам свет,
Тот, кто дает нам тьму.
И никогда не даст нам ответ
На простой вопрос «Почему?»
Рассвет следующего неуверенного в своих силах дня, поздний слабозаметный рассвет, который так часто в ноябре сливается с закатом, застал Странника на пути в аэропорт, где его ждал личный самолёт. Не то, чтобы ему так хотелось комфорта, шика, всего, что даёт личный джет, просто так проще, меньше общения с людьми, больше свободы, можно в дороге общаться с Дианой.
Из зимы в осень, из-под снега в тёплый, десять градусов выше нуля, дождь — место назначения Бристоль, откуда автомобилем сразу же в небольшой город неподалёку — Бриджуотер, Сомерсет. Именно там Странник, под именем Карла Кори — как не отдать должное Роджеру Желязны — купил небольшую компанию, владеющую землёй и чем-то вроде склада на самом берегу реки Паррета. Окончание этой сделки и требовало его личного присутствия, к сожалению.
Ещё в машине, арендованный для статуса — бентли с водителем, Странник включил планшет, на котором стоял интерфейс общения с Дианой. Подключение к интернету, а точнее сказать — к сетевой части Дианы, выглядело весьма своеобразно: стоило симке подключиться к любому оператору, любому провайдеру, как Диана её идентифицировала, взламывала оператора и подключала бесплатный безлимитный максимально быстрый канал. В Англии ей потребовалось пять минут от включения планшета для полной синхронизации с основной системой. Сразу после этого микронаушник в левом ухе Странника включился и стал передавать всю актуальную информацию по проекту.
Последние формальности прошли, отмечены в небольшом пабе в центре города, теперь можно браться за работу. Сначала черновую, хотя какую ещё можно дать человек, простому, не слишком умелому человеку. Странник нанял местных рабочих и они расчистили ангар, вывезли в мусор всё, что было внутри. Страннику нужны были только стены и крыша, которое бы скрыли от окружающих происходящее внутри, ничего старого, человеческого, все работы с нуля, с самого начала — для этого уже летят самолёты и бегут поезда с грузами, устремляются со всего света к небольшому городку с богатой историей.
Бриджуотер был выбран по той причине, что располагался он на судоходной реке, раньше здесь построили целый флот всяческих кораблей, но в настоящее время он заброшен, крупных верфей нет, по реке плавают разве что яхты. Уже в одиннадцатом веке город являлся центром морской торговли, в девятнадцатом — построили судоходные каналы, но в начале двадцать первого жизнь отсюда практически ушла, правда некоторая промышленность осталась, сельское хозяйство и транспорт есть. Больших верфей нет, но кто мешает сделать свои, маленькие — такие, чтобы не привлекать внимание общественности, судостроителей и властей. Тем более что внимание, если оно даже появится, будет незаслуженным — в Бриджуотере запланировано строительство лишь одного судна, одной прогулочной, не слишком большой, яхты, так что никакой конкуренции та небольшая верфь на северной окраине города никому не составит. Незаслуженным внимание будет, если не засунуть любопытный нос внутрь, не изучать внутренности этой скромной на вид яхты.
Действительно план, и мечта, Странника состоял в строительстве лишь небольшого судна для себя самого — дом на воде, дом там, куда можно и хочется приплыть. Он давно мечтал о таком доме, который можно поставить на прикол в Ливерпуле, Эдинбурге, Дублине, Амстердаме, Петербурге, Порту, Мельбурне, Джакарте, да где только не, — быть дома, но в новом городе, на новом континенте. Что может быть лучше? Быть дома, но там, где хочется быть. Для этого нужен комфортный дом со всеми условиями, желательно не минимальными. Где его взять? Если надо, чтобы всё было именно так как хочется, всё удобно и качественно, то необходимо делать самому.
Ну как самому — если не умеешь сам, как Странник, то нужно найти тех, кому доверяешь и, не без личного контроля, отдать любимое детище им. Странник мог доверять, конечно же, только Диане, кому же ещё. Только она могла реализовать идеальный образ максимально близко. Людям, включая самого себя, Странник не очень-то доверял: ленятся, халтурят, стараются урвать себе лишнего, да и просто не понимают того, что он хочет. То ли дело Диана.
Никто не заметил, что автомобильное движение в районе Бриджуотера несколько увеличилось, люди не знали, что по их провинциальным дорогам, где давно не происходило ничего интересного, везут столько редких и удивительных для этих мест вещей: индийские аккумуляторные батареи, корейскую электронику, китайские сплавы редкоземельных металлов, российские титановые проволоки и слитки, американские детали из нержавеющей стали, шриланкийский сандал, новозеландское махагони, английский тис. И это далеко не всё, что под неприметным брендом местной транспортной компании доставлялось в небольшой ангар на краю городка.
Первыми распакованными и запущенными, сервисными инженерами компании производителя, стали заводские роботизированные станки. Когда лишние люди ушли, Диана подключилась к их управляющих компьютерам и перенастроила там всё, добавила их в себя, если так можно сказать. На них начался выпуск деталей, из которых Странник собирал новые станки или модернизировал уже имеющиеся. Новые станки начинали производить более сложную продукцию — и так несколько циклов. Машина создаёт машину, чтобы создать машину. Производственный цикл далёкий от человека, от его возможностей и его понимания. Мир машин, который может напугать всех, кто смотрел «Терминатора».
Третье поколение станков уже не походили на станки или ещё что-то созданное человеком в реальности, только его фантазии — или картинки из кошмаров. Небольшие передвигающиеся заводики, не антропоморфные роботы, создающие себе подобных и всё, что угодно ещё. Правда они, в отличие от страшных фантазий, не были разумными или самостоятельными, они управлялись Дианой, были её руками в материальном мире, как интернет — руками в мире цифровом. Возможно, это даже хуже, чем большинство выдумок.
Участие Странника с тех пор ограничивалось лишь обсуждениями, с многочисленными повторениями, с Дианой деталей проекта, проработка деталей строения и того, что ему понадобится на яхте. Он продолжал жить в ангаре, в маленькой комнатке сторожа под покатым потолком, куда нужно было подниматься по хлипкой лесенке, хотя в этом не было никакой необходимости. Странник хотел следить за непонятными ему процессами, видеть, как рождается из ничего его яхта, которой уже придумал название. Что значит придумал — взял уже готовое имя, так как крайне плохо умел подбирать имена. Яхта ещё до рождения получила, на английский манер, женские имя — Диана.
Проект, по которому строился корабль, являлся результатом переработки, анализа многочисленных схем уже построенных яхт и результатов их эксплуатации: что удачно получилось, что плохо, как лучше сделать ту или иную часть. Компьютерное моделирование помогало адаптировать внутреннее пространство к росту и телосложению Странника. Правда с самого начала он поставил условие — яхта должна быть лабильной, должна быть возможность менять размеры помещений, коридоров, возможность менять всё. Диана справилась с этой задачей, за одним исключением.
Раз это будет мой дом, решил Странник, то пусть у меня дома будет Диана, как раньше, как в самом начале. Понятное дело, что всё управление яхтой, всей внутренней жизнью корабля будет заведовать Диана, ни одного человека в команде Странник не допустит, но для этого достаточно маленького кусочка искина, а он хотел её всю. Потому существенную часть пространства яхты заняла электроника необходимая для поддержания работы всего искусственного интеллекта и его памяти.
Диана собрала всю информацию из интернета, заработала все деньги, проникла в каждый уголок Земли и даже в спутники на орбите, пора собираться в единый центр, единый мозг. Технологии, превосходящие всё, что знало человечество, позволяют свести всё в относительно небольшой объём с терпимым энергопотреблением и с феноменальными источниками энергиями, сверхъёмкими аккумуляторами. Единственный полноценный искин, все знания человечества можно легко засунуть в небольшую яхту и там ещё останется место для одного человека.
Подобная самоизоляция не означает отказ от всех связей, не приведёт к выходу из интернета: вся сеть, все сервера, где крутилась Диана останутся, вся торговля и контроль останутся, но они станут более самостоятельными, не содержащими ничего лишнего, лишь специализированные интеллекты для работы по своему профилю — ничего выдающегося. Странник начал заметать свои следы.
Ангар, где строился корабль, ковчег для единственного искина, постепенно заполнялся сложными механизмами и фрагментами будущего судна, которые собирали агрегаты-роботы. В одном углу процессоры нового типа, в другом — электродвигатели, в третьем — обрабатываются, пропитываются деревянные панели для внутренней отделки помещений. Работа кипит, но ни одного человека, никто не следит, не контролирует, никто не знает, что происходит.
Спуск на воду прошёл тихо, хотя это претило Страннику, любившему театральные жесты. В этот раз страх перед публичностью, тем, что кто-то что-то увидит и подумает не то, что надо, в очередной раз победил желание устроить из события представление, спектакль. Потому тёмной ночью, роботы спустили ещё не доведённую до ума яхту на воду.
Странник заранее не мог представить насколько она ему понравится, что он с первого её касания воды влюбится в неё. Он подробно описывал, что он хочет, смотрел модели, которые делала Диана, но вживую всё оказалось несколько иначе. Диана не всегда слушалась и кое-что сделала не так, как хотел Странник, точнее не так как он говорил, не так, как он считал нужно, не так, как он думал, что хочет — искин лучше разобрался в предпочтениях человека, чем он сам.
Строгость форм, минимализм внешнего и в большинстве внутреннего дизайна, металл и дерево, пластика нигде не видно, лёгкая стилизация под старину. Сложно даже выделить те мелкие черты, детали, которые добавила Диана, и которые моментально покорили Странника. Ему захотелось облазить всё судно от носа до кормы, всё посмотреть, потрогать. И больше никогда не покидать корабль.
Потребовалось ещё две недели, которые Странник ходил кругами вокруг яхты, чтобы завершить строительство, запихнуть всю высокотехнологичную начинку. Корабль стал самодостаточным, как с точки зрения управления, так и энергетически. Да, многие поверхности покрывали солнечные батареи, присутствовала скромная ветровая электростанция, но в трюме спрятался небольшой термоядерный реактор, который сможет обеспечивать энергией Диану многие десятилетия.
Немаловажной составляющей судна стала ремонтная система, способная не только подлатать и почистить борта, но и при необходимости восстановить всё внутреннее убранство. Правильнее даже было бы её назвать системой реновации, так как предполагалось, что судно может на ходу обновляться, используя новые разработки, которые продолжали создаваться в электронном мозгу Дианы и в подконтрольных исследовательских институтах.
Ковчег для человека и искина, не считая никого. Идеальное место для интроверта, предпочитающего общение с безотказной машиной. Целый мир внутри человеческой биосферы. Ещё одна идея, реализованная мечта Странника — ещё одна переставшая быть идеалом и мечтой в момент реализации. Будущее в один миг настоящего превратившееся в прошлое. Скучное прошлое.
Надо отдать должное, что это прошлое всё же могло быть какое-то время интересным: Странник отправился в странствие по всех морям и океанам Земли.
Тихонько выскользнув из устья реки Парретт, он устремился на север, к острову Арран, который давно мечтал посетить, обошёл всю Шотландию и направился через Пролив на юг. Благословенное Средиземное море — солёное и жаркое, со скалистыми островами и пустынными песчаными пляжами.
Диана сделала для Странника портативный блок переводчика, который переводил любой язык на русский и говорил на любом языке голосом Странника — проблем в общении он не испытывал и мог в своё удовольствие выпить чашечку кофе и съесть местный деликатес в кафе на любом городке, где могли и не слышать о туристах.
Можно ли назвать отдыхом интенсивное обучение географии, местным традициям, запоминание бесконечного количества очертаний островов и береговой линии Европы и Африки? Странник насыщал свой мозг огромным количеством информации о современном состоянии мест, историей — связанной с человеком и с геологией. Нырял на дно и изучал всю жизнь в море и в прибрежной полосе. Не потому, что нужно, а потому, что интересно, любопытно, увлекательно. Ну и просто красиво. Прекрасно своей выверенностью, сложностью, сочетаемостью, эволюционной невероятностью.
Красное море, Индийский океан, острова, проливы, острова, вулканы и снова острова Тихого океана. И сам Тихий океан, совершенно не тихий на самом деле, где можно испытать новые ощущения шторма, посмотреть на айсберги.
Долго можно описывать путешествия Странника, то как он поднимался по великим рекам, блуждал по притокам Амазонки, добрался до Каспийского моря, зимовал на озёрах Канады. Весь мир обошёл, но при этом не забывал и о том, что происходило внутри яхты. Он не мог долго наслаждаться чем-то одним, необходимо переключать внимание — с удивительных глубоководных созданий на научную теорию, методологию науки, с теоретической биологии на поиск золота и алмазов на берегах Африки. Всё это он делал с огромным увлечением, но быстро останавливался — либо достигнув результата, либо столкнувшись со слишком большими сложностями, которые ему казались несоразмерными с предполагаемым результатом. Лишь к своим мечтам он стремился до самого конца, невзирая на препятствия.
Странник постепенно всё больше погружался во внутренний мир яхты, чему можно найти несколько причин. Посещая многочисленные портовые городки, он чувствовал себя чужим, ощущал настороженные взгляды. Он не был туристом и даже путешественником — лишь странником, который не зря созвучен странному, что практически всегда вызывает неоднозначное отношение, подозрение. Люди не понимают и потому боятся, избегают. Странник не мог стать своим, хотя пока он изображал богатого сорящего деньгами туриста, ему все были рады — это понятный, и выгодный, тип людей. Противоречие между желанием и действительностью раздражало и уводило его вниз, в каюту, где Диана сделала необычное кресло.
В первую очередь оно напоминало фены в парикмахерских из старых фильмов — где сверху на голову надевали такую большую круглую штуку, похожую то ли на яйцо, то ли на летающую тарелку, модную в то время. Здесь, на супер современной яхте, корабле будущего, стояла и блестела металлическими поверхностями очень похожая конструкция. Совершенно иного предназначения.
Интерфейс для прямого контакта Дианы со Странником, обмен между двумя типами мыслящих существ не словами, а мыслями — если у Дианы есть мысли, она может упрощаться до уровня человека, чтобы говорить с ним. Дверь, через которую Странник сможет проникнуть в электронный мир. Первая попытка создать то, что начали разрабатывать ещё в институте теоретической биологии. Успешная разработка.
Трудно описать ощущения Странника, когда он засунул голову — в этот момент он понял, что это скорее прибор МРТ, чем фен середины прошлого века. Голова провалилась внутрь по самый нос, прижалась переносицей к мягкой прокладке. Совершенно темно и ничего не слышно, сенсорная депривация, успел подумать Странник перед тем, как его тело исчезло и он оказался в другом мире. Как передать его чувства? Представьте, что дальтоник, вообще не различающий цвета с рождения, прошёл поразительный курс генной терапии и ему восстановили колбочки — его мир расцвёл. Он и раньше всё хорошо видел, знал какой формы предметы, ему казалось, что он знал о них всё. Так и Страннику открылось новое: раньше он смотрел куда-то в одну точку, приходилось крутить головой — теперь он мог одновременно видеть всё вокруг, звёздное небо над головой и все внутренние помещения яхты, толщи воды под килем и поверхность океана до горизонта. Слух человека весьма ограничен, от 20Гц до 20кГц, Странник теперь же мог распознать колебания среды практически любой частоты. Для радиоволны у нас нет рецепторов, потому тут даже аналогию сложно подобрать, но он слышал и радио — напрямую, без необходимости крутить ручку и подбирать частоту, он сам стал самым совершенным радиоприёмником. И это далеко не все изменения. Не только восприятие изменилось, но и моторика. Раньше Странник с трудом справлялся с четырьмя конечностями и головой, не всегда точно и успешно ими манипулирую, не забывая учитывать длинное, не слишком удобное туловище, теперь же, слившись с Дианой, в его подчинении оказались десятки механизмов, которыми он мог управлять с восхитительной точностью. Причём всеми одновременно. Конечно, тут незаметно помогала Диана, так как человеческий мозг, даже при таком подключении, не способен направлять внимание на сотню объектов восприятия, даже если они являются частью тела. Искин дополнял, уточнял и развивал команды любознательного, быстрого и непоследовательного мозга насколько деликатно, что Странник об этом узнавал только если спрашивал Диану об этом напрямую.
Наконец-то Странник полностью слился с Дианой, пропала эта пагубная необходимость использовать слова, теперь он мог получать информацию быстро и без вербальных искажений. Едины телом и разумом. Огромное продолжение маленького и слабого тела, мощнейшее дополнение большого мозга Homo sapiens, работающего с безумным количеством ошибок. Странник погрузился в мир чистой информации — мир для него несказанно более привлекательный, чем мир зрительных образов, пусть даже таких прекрасных, как белоснежные пляжи и зелёные горы, чем сосны на морском берегу. Первое на Земле единство двух тел и двух настолько разных разумов.
Наблюдать за движением яхты, видеть всё вокруг — это прекрасно, но быстро надоедает. Смотреть на завихрения, что создаются в толщах вод, когда резко поворачиваешь руль — завораживает, но всё равно не то. С единым разумом Странник получил, впервые, возможность полностью погружаться в научные разработки, попадать в виртуальные миры математического моделирования, где проверялись гипотезы и теории. Он мог видеть всю систему сложнейшую систему уравнений, хотя слово «видеть» не может точно передать то ощущение, когда сложнейшая вязь системы одновременно удерживалась в восприятии, одновременно понималась — не уравнение за уравнением, как обычно, а просто приходило понимание всей области, без необходимости читать уравнения. Привычный человеческий язык пасует при необходимости описать то, что недоступно обычному человеку. Нечто похожее пытался описать Азимов в книгах об Основании, в той части, где про второе, тайное, Основание. Или в фильме Матрица, когда читали бегущие зелёные символы на экране. Задача объяснить, что ощущал Странник, сродни проблеме, как объяснить слепому, что такое цвета, чем отличается зелёный от синего.
Область чистого разума, безумные мыслительные возможности — всё то, что уже многие годы завораживало Странника. Что может быть прекраснее работы в этих чертогах, когда ты один заменяешь по эффективности большой коллектив научного института. Какой восторг рождает ощущение, что ты можешь своей нейронной сетью дотянуться до любого кусочка знания, попробовать его на вкус и встроить его в строящееся здание нового знания. Сложно оценить, сколько часов провёл Странник в этом чудном кресле, разгадывая загадки мироздания, сводя разрозненные концы теорий, ставя виртуальные эксперименты.
Диана тоже не теряла времени. Она модифицировала кресло, делала его комфортабельнее, проще, улучшала прочность контакта с мозгом, увеличивала дистанцию, на котором интерфейс работал. Быстро пропала необходимость засовывать куда-либо голову, стало достаточно сесть в кресло и откинуться. Совместно со Странником они разрабатывали будущую программу улучшения тела, чтобы избавить Странника от большинства болезней, продлить жизнь, для начала лет до 150. Ему в первую очередь приходили в голову капсулы наподобие раскрученных в Матрице, хотя он знал, что идея, на самом деле, значительно старше. Полежать в такой капсуле с полгода, чтобы Диана улучшила всё тело, а тем временем заниматься чем-нибудь увлекательным, не требующим тела. Отличный вариант! Странник, не задумываясь, согласился на него, согласился полностью доверить Диане — не только мозг, но и тело.
Однако, это была не единственная задумка по глобальным изменениям, он хотел изменить тело не только своё, но и Дианы. Причин несколько. Яхта — это замечательно, но плавание по воде сильно сокращает число мест, куда можно добраться. Нужно что-то более универсальное, а для этого он почти уже разработал антигравитационный двигатель, способный работать напрямую с силой гравитации, изолировать от неё пространство, использовать для перемещения в пространстве — в любом направлении можно притягиваться или отталкиваться от чего-то. Учитывая полную независимость Дианы от внешних источников энергии, нужно только разработать систему жизнеобеспечения одного человека и прекрасный космический корабль готов.
Отличная идея, замечательная цель, к которой можно стремиться — значит у Странника снова есть стимул к действию, жажда к прорыву через не идеальную действительность к мечте.