Перевод Чехова на биологический
Вчера я был на спектакле «Три сестры», о чём уже довольно подробно сказал тут. Однако после этого у меня включилась профессиональная деформация и я хочу прогнать через неё идеи Чехова.
Прежде всего мне вспомнилась тема эгоисты-альтруисты в биологическом аспекте этих терминов. Смотрите как хорошо всё укладывается: Наташа, Солёный — явные эгоисты, а Прозоровы, Тузенбах, в какой-то мере Вершинин — альтруисты. Про Наташу не нужно много объяснять, слишком типичное поведение: выбор самца, который обеспечит, будет заботиться о потомстве, заведение этого потомства, связь с более успешным самцом. Классика во всех смыслах!
Кстати, это очень интересное поведение самок: выбор в партнёры того, кто будет заботиться о потомстве, и попытки оставить это самое потомство от наиболее успешного самца, который и не думает заботиться о наследниках своих генов. Сейчас, в силу изменения доли заботы о потомстве, самцы, то есть мужчины, бывает ведут себя похоже. Но не будем углубляться тут в тему измен, обусловленных животными инстинктами.
Прозоровы во многом связаны с системой образования, что в нашей стране являлось и является в большой степени альтруистической деятельностью. К тому же сестры либо не замужем, либо не имеют детей. Во время городского пожара отчётливо видна альтруистическая черта Прозоровых (и её отсутствие у Наташи).
Как и положено, эгоисты кормятся за счёт альтруистов, причём не обязательно материально: дом Прозоровых является культурным, интеллектуальным центром, который притягивает многих. Солёный не получает материальных благ, лишь психические, эмоциональные, что ему важнее, как социофобу.
Что не менее классически — эгоисты разрушают структуру, созданную альтруистами. Солёный убивает барона, Наташа вытесняет сестёр и мужа из дома — прежде всего на психологическом уровне. Захватывает дом совсем по-кортасаровски. Тем самым они рубят сук, на котором сидят. Тут ещё менее цензурная игра слов напрашивается, но удержусь. У Чехова разрушение маскируется уходом военных из города, но и без него ясно, что альтруисты раздавлены.
Также хочется отметить отличительную черту альтруистов Чехова: мечты о светлом будущем, создателями которого они себя видят. Они живут в том мире, что есть, страдают и трудятся, но не просто так, а для будущей лучшей жизни — явный признак альтруистов, на мой взгляд. Для эгоистов эти мысли ни к чему, они думаю о себе и, максимум, о своих малых детях. Таков и Солёный, и Наташа. Первый думает о себе и отсутствии успешных соперников, вторая только и говорит, что о детях, думает о том, как бы урвать для них получше комнаты.
Есть ли социальные механизмы поддержки альтруистов? В провинции, где их очень мало («вас трое таких»), видимо практически отсутствуют. В Москве, особенно идеально-мечтательной, должны существовать, чтобы поддерживать пул альтруистов в общей популяции страны. Получается, что столицы (Петербург, Москва) создают класс альтруистов, которые, при случае, разъезжаются по России, чтобы поднимать её с колен эгоизма. Что у них получилось, мы все знаем, а Чехов предчувствует грядущие перемены в своей пьесе, о чём героями сказано довольно много.
Также обращает на себя внимание какой статус имеет должность профессора. Многие ли сейчас мечтают быть профессором МГУ? Девальвация научных и образовательных ценностей.