Язык и фрики. Развитие
Начинал рассказ с поста о языке и истории. Здесь же наконец затрону тему тех, кто не знает и не хочет знать историю родного языка, но хочет быть самым умным.
В прошлый раз мы закончили на том, что наука уже достаточно хорошо разобралась в том, как эволюционируют, изменяются языки, выяснила по каким законам это происходит. Мы можем проследить происхождение слов на много веков в прошлое. И я забыл привести один пример. На самом деле пример не очень научный, моя придумка, но соответствует научным нормам: почему кофе мужского рода?
Есть слова очень похожие по написанию и звучанию, но среднего рода, например, море, поле, горе. Языковая интуиция, правильная, подсказывает, что кофе должно подчиняться тем же правилам и законом, но это не так, оно, слово, а не сам кофе, исключение. А всё потому, что раньше он был кофий, а это слово однозначно воспринимается нашей языковой интуицией как слово мужского рода. В таком виде слово было заимствовано из турецкого через английский или нидерландский язык и, соответственно, приобрело правила употребления мужского рода. Затем слово изменилось, но род остался — правда сейчас уже допустим любой из двух вариантов, что говорит о том, что язык меняется и, так сказать, залечивает раны. И консерваторы от языка сильно против этого. Нас же больше интересует наличие законов и их универсальность, самоподдерживаемость языка.
Однако, всё это не останавливает людей выдумывать авторские версии происхождения слов или прочтения старых малопонятных текстов. Тому есть ряд объяснений: о первом мы говорили — наука о языке не изучается в школе, но есть ещё причины.
Язык и постмодернизм
Последние годы сильно распространилось течение постмодернизма, которое утверждает, что все мнения равны. Это значит, что каждый может говорить о чём угодно и его мнение будет ничем не хуже, чем мнение экспертов в этой области. Если я считаю, что слово “помада’ произошла от слова “мазать”, то иное мнение лингвистов (от французского слова “pommade”) — только ещё одна точка зрения, имеющая не больше оснований, чем моё.
Раз то, что пишут в учебниках, лишь мнение, то почему я не могу высказываться в любой области, в которой мне нравится? Или могу сам написать учебник или монографию. Мало кто разбирается и мало кому интересна квантовая физика или сопротивление металлов, потому пишут книги об истории, языке, медицине — о тех самых больных местах науки, о которых я писал ранее.
Постмодернизм, как мне кажется, ещё приводит к непониманию, что наука — это большая система знаний, а не отдельные, независимые мнения. Люди приходят к мнению, что если они придумают новое происхождение слова, новую этимологию, то она окажется не менее обоснованной, чем та, что предлагают эти зашоренные учёные. Однако, это не так: мы уже говорили о том, что в языке не бывает случайных изменений, если изменилось одно слово, то должны были измениться и все схожие слова, а это можно проверить.
Людей, занимающихся выдумыванием на пустом месте, причём не ради просто забавы за столом, называют лингвофриками.
Язык и лингвофрики
Множество людей занимающихся такой вот любительской лингвистикой, не основанной на научном подходе, я бы условно разделил на два класса: современные и исторические лингвофрики.
Современные лингвофрики
К этому типу я отношу людей, которые придумывают этимологию современных слов. Сейчас знаменитым примером этого является сатирик Задорнов. В прошлом году он даже попал в тройку лидеров на голосовании на премию академика ВРАЛ — не только за это. Задорнов по образованию инженер, но решил, что так долго работает языком на сцене, что может придумывать новые версии происхождения слов. Знаете, что общего у слов “радугу” и “радость”? Они связаны со светлым образом бога Ра: радуга — дуга Ра, это же дуга бога солнца! А радость, всем же ясно, — достать Ра! Такую этимологию приводит Задорнов. Вы бы хотели коснуться Солнца? Будет ли это действительно радостно? :)))
На первый взгляд может показаться, что вполне допустимая этимология, почему бы и нет, но на самом деле она будет нарушать правила эволюции языка, о которых я бегло говорил в прошлый раз. Есть же слова автомобиль или богослужение, но они образуются по определённым правилам. Я не знаю правил, по которым могло образоваться слово радость — как достать сократилось до дость? А ещё важнее, что эти слова сейчас “похожи” на двусоставные, но это не даёт гарантии, что и раньше, скажем 500 лет назад они были похожи — мы помним, что слова меняются. Слово автомобиль недавно пришло в наш язык и мы можем проследить, как оно появилось и менялось. Если мы посмотрим этимологию слова радость (например, тут), то увидим, что в предшествующих формах не могло быть никакой связи с богом Ра, следовательно такое понимание ничем не обосновано.
Так поступают не только с обычными словами, но и с названиями городов. Французский Лион, опять же, всем понятно от слова lion, что по-французски и по-английски означает лев — город Львов, значит. Но если мы выясним, как он назывался раньше, то увидим, что никакой схожести не было. Лион раньше назывался длинным красивым именем Lugdunum — что можно перевести с кельтского примерно как “Светлоград”.
Или с названиями географических объектов. Почему парижская река называется Сена? Это просто — на берегах было много стогов сена. Красивое объяснение, вот только раньше она называлась Sequana.
Исторические лингвофрики
Однако, людям интересны не только современные языки и слова. Бывают случаи, когда обычные люди сталкиваются с древними текстами. Например приехал наш обычный человек на отдых в Грецию, на Крит, и видит там древние надписи и… начинает их читать: буквы же похожи, а из похожих букв, если включить фантазию, всегда можно составить знакомые слова. И ладно, что некоторые буквы приходится по ходу дела заменять — это просто древние критяне были не очень грамотны! Обыватель читает тексты возрастом три тысячи лет как современный русский текст — так он становится лингвофриком.
Есть много причин почему нельзя так делать. Первая, которую тут же отметают, заключается в том, что в то время ещё не было русского языка, даже древнерусского ещё не было. С другой стороны, мы помним, что есть правила в языке, и те допущения, которые делает человек, невозможны с точки зрения лингвистики. Нельзя просто так взять и заменить в одном слове б на п, б на в, или с на з. Такие замены происходили, но только системно и при переходе из одного языка в другой, например, с греческого в русский.
И третья причина неправильности такого прочтения древних текстов совсем проста: лингвофрик находит в тексте слова, которые были заимствованы русским языком сто-двести лет назад и их не было в языке даже пятьсот лет назад, не говоря уже о трёх тысячах. Причём эти заимствования могут быть хорошо задокументированы, как с кофе например.
Или читает человек, что учёным сложно даётся древняя рукопись этрусков, не прочитывается. Он думает: а давай-ка я попробую прочитать! Находит в интернете сканы рукописи (это к вопросу о пользе вседоступности информации) и видит, что текст легко читается на современном русском языке. Вот глупые учёные! Ничего они не могут! Вот я сейчас им помогу! И переводит… Про один пример такого небольшого перевода рассказывает Зализняк тут.
И хорошо, если лингвофрики на этом останавливаются. Многим же хочется делать анализ и выводы глубже: они приходят к тому, что, оказывается, всё учёные врут, а официальную историю надо переписывать, так как им открылось скрытое знание. Но об этом в следующей части истории.