Frigidus homicida
Всё началось с глобального потепления. Вернее будет сказать с глобального мониторинга температуры на поверхности Земли. Первые анализы грозили плохим для многих биологических видов (быстрое вымирание) и хорошим — для климатологов (быстрые деньги). Среднегодовая годовая температура росла, как и было предсказано. Везде, кроме одного богом забытого места в Африке.
Впадина Упемба, вряд ли слышали о таком. Это слегка южнее самого центра Африки. Когда-то там было одно большое озеро, а теперь водная сеть, опутывающая тропические болота. Не дай вам бог там оказаться, вот я о чём. Точнее, болота там были, когда учёные заметили температурную аномалию.
Странную аномалию. Днём температура в одной части болота, заболоченном озере на краю впадины, держалась существенно ниже окружающей, но ночью разница уменьшалась. Аномалия практически не зависела от погодных условий и времени года. Конечно же, американцы быстро организовали экспедицию, которая не дала быстрых результатов: в болоте нашли десяток новых видов эукариотов и ещё не успели посчитать сколько новых видов прокариотов, но не выявили ничего такого, на что можно было бы списать аномалию. Ни геология, ни биология, ни климатология. Всё в рамках изученного, но биологический материал забрали на исследования — мало ли, да и много новой биологии, можно целый институт обеспечить статьями.
Для надёжности ввели строгий карантин и закрыли район от всех. Исследования продолжились.
Через полгода глобальный мониторинг выявил вторую температурную аномалию, теперь в районе Великий озёр в Северной Америке. Из чего учёные сделали несколько выводов: аномалию вызывает биология, вид или виды, вызывающие аномалию, привезли в исследовательский институт — привезли и упустили в окружающую среду.
Оказалось, что это все выводы. Беглый анализ не выявил ничего экстраординарного, механизм влияния на температуру оставался неясным.
Таким весёлым выдалось научное лето. Осень ожидалось ещё увлекательнее.
***
Экстренное заседание института оказалось действительно нестандартным. Все незнакомцы были в штатском, но Кирилл был уверен, что звания у них были огого какие. Директор был сер, как грозовая туча, готовящаяся превратиться в Зевса и начать кидаться молниями.
— Кирилл, вы знаете, что вас могут расстрелять?
Он не знал, но догадывался.
— У нас нет смертной казни.
— Знаете, что мне тут пишут американцы?
— Откуда мне знать. — Та же история.
— Вот. Они пишут. — Директор потряс желтоватой бумажкой, остальные молчали. — Пишут, что мы: похитили биологическим материал из закрытой карантинной зоны…
Кирилл вспомнил рассказы Андрея, как военные его забрасывали и вытаскивали из болота, как он ночевал в этом болоте, собирал чёртовы образцы. Первая часть звучала как крутой боевик, вторая, та, что за колючкой — как история сталкера.
— …нарушили все возможные протоколы работы с биологически опасными образцами и, в конце концов, упустили их в окружающую среду…
— Они первые начали.
— Молчать! Почему пробы оказались в окружающей среде, да ещё в таком количестве, что американцы со спутника заметили температурную аномалию?
— Мы не упускали, мы выпустили пробу в изолированное болото.
Гробовое молчание.
— Зачем?
— Чтобы узнать, что получится.
— И что вы узнали? — У Кирилла появилось желание снять сосульку с носа.
— Как в анекдоте.
—…
— У меня есть для вас две новости: хорошая и плохая, с какой начать?
— С хорошей. — Кажется, скрип зубов директора слышала его секретарша в приёмной.
— Мы знаем кто и как вызывает температурную аномалию. В этом мы обходим всех на два шага.
— Плохая.
— Болото умирает.
Мертвенно бледный, мокрый от пота директор откинулся на спинку кресла. Кажется, это уже не его юрисдикция. Он не один это понял и эстафету вопросов от него перенял мужчина в костюме, чей цвет вы бы не запомнили. Как и его лицо. Как и его голос. Пожалуй, только интонации вы бы запомнили на всю жизнь.
— Я не специалист в биологии, объясните простыми словами: кто понижает температуру?
— Причиной температурной аномалии является цианобактерия, раньше их называли сине-зелёными водорослями. Это очень древняя группа, практически не изменившаяся с момента появления, около 3,5 миллиардов лет назад. Их низкая изменчивость — одна из проблем в поиске виновника. Мы её смогли идентифицировать только потому, что в нашем болоте она очень сильно размножилась на фоне гибели многих других организмов. Поверхностный скрининг не выявляет в ней ничего особенного, только подробный генетический анализ показал, что это уникальная цианобактерия.
— Чем уникальная?
— Согласно нашим данным у неё нет близких родственников, она отделилась от известных нам групп цианобактерий примерно миллиард лет назад. Судя по всему этот вид жил изолированно в озере или болоте очень долгое время. При этом в ней очень мало уникальных генетических последовательностей.
— А как она понижает температуру?
— Вот! Это самое интересное! У неё слегка модифицированный бактериохлорофилл — белок, отвечающий за фотосинтез, за улавливание света. В результате бактерия может поглощать электромагнитное излучение, грубо говоря свет, с длиной волной до 10 микрон. Не весь спектр, конечно, но в широких пределах, с максимумом поглощения где-то 5-7 микрон.
— Длина волны 10 микрон — это что, чёрт возьми означает? Как это связано с охлаждением.
— Инфракрасный свет с длиной волны 10 микрон — это тепловое излучение, которое исходит от тел при температуре 285 кельвинов, то есть примерно плюс 12 градусов Цельсия. То есть любое тело теплее 12 градусов служит источником света, который годится для фотосинтеза этих цианобактерий.
— И что это значит, чем опасно?
— Тела всегда излучают инфракрасный свет, но при постоянной температуре получают его, то есть тепла, столько же, сколько отдают. Эти удивительные цианобактерии поглощают больше, чем излучают, а потому охлаждают окружающую среду. Для простоты можно сказать, что они всегда имеют температуру 12 градусов, работают как кусочки льда в лимонаде.
— Они не могут согреться?
— Могут конечно, их фотосинтетический аппарат ограниченного действия, не может поглощать все инфракрасные фотоны, если их много. Пометите их в тёплую воду и они согреются, будут тёплыми — если вы будете постоянно подогревать воду. Как и происходит в Конго. Но не так как у нас в болоте.
— Так чем это опасно?
— Вам решать, что опасно, а что нет. Я рассказываю как это работает.
— А если предположить? Какие выводы вы можете сделать?
— Если эта цианобактерия размножится по всему миру, то глобальное потепление нам не грозит. Скорее ледниковый период — температура даже на экваторе не будет подниматься выше двенадцати градусов.
— Всё так плохо?
— Вы поймите, она не нуждается в солнечном свете, может фотосинтезировать в любом тёплом месте. Хоть у вас подмышкой или в надетых на вас трусах — 36 градусов отличная для неё температура. Она отлично живёт на дне водоёмов, в илу. Именно потому она и жила в болоте: огромная толща тёплой воды и торфа, в которых нет конкурентов. Плюс при фотосинтезе выделяется кислород, который помогает разлагать окружающую органику — бактерия получает дополнительное питание. Не только энергию, но и стройматериалы.
— Она может так же жить на дне океанов?
— Нет, в океанах холодно, там часто вода имеет температуру плюс четыре градуса Цельсия, слишком мало. Но в толщах, ближе к поверхности, может жить. И охлаждать воду, что может привести к изменению циркуляции, течений. Я не разбираюсь в этом, не у меня спрашивайте.
— А на суше она может жить?
— Да, во влажных местах, как и многие другие цианобактерии.
— И будет охлаждать воздух и почву?
— Да, конечно. Однако, это не самая наша большая проблема.
— Почему?
— Вы забыли, что у меня было две новости и мы обсуждаем только хорошую из них, а была и плохая.
— Я думал, что гибель в болоте связана с понижением температуры. Разве нет?
— Хорошо, если бы было так. Если честно, мы сами сначала так решили, но оказалось…
— Что?
— У этих уникальных цианобактерий есть как минимум один токсин. Возможно больше, возможно есть и антитоксин, которым они защищаются от своего же токсина. Этот токсин убивает многих эукариотов — одноклеточных, грибов, животных, — и некоторых прокариотов. Этот вопрос ещё слабо изучен, у нас не было времени — зато тут мы точно впереди всей планеты.
— Почему же этот токсин работает у нас, но не работает в Африке и Америке?
— Вы задаёте хорошие вопросы. Мы точно не знаем, но есть одно предположение, выдвинутое нашим сотрудником, Андреем — вы его, думаю, знаете, именно он летал за карантинное ограждение.
В ответ молчание, глаза не мигают.
— Он предположил, что выработка токсина начинается в ответ на похолодание. У нас по ночам температура опускается ниже десяти градусов, чего не бывает в Конго и на Великих озёрах. Во втором случае — пока, осенью и они столкнутся с массовым вымиранием, тогда точно поймут кто и как этим занимается. Пока мы их опережаем, но медлить нельзя.
— Вы боитесь биологического оружия на основе этой бактерии?
— Нет, не боюсь оружия. Боюсь, что цианобактерия уже на свободе и нас ждут ужасающе быстрые климатические изменения. Кто к ним начнёт готовиться быстрее, тот победит. И тот, кто лучше поймёт к чему именно нужно готовиться, — нужно детальнее изучать, возможно мы найдём как остановить её распространение по миру. Или как предотвратить её массовые убийства, как нейтрализовать токсин. Или найти бактериофаг, который её будет эффективно убивать. Вариантов море, но нужно исследовать, нужно финансировать исследования.
***
Андрей предсказал всё верно. Древние цианобактерии убивали, когда начинали замерзать. Потому, что это помогало выжить, помогало поднять температуру. Умершие организмы начинали гнить, при этом выделяется тепло, убийцы согреваются и могут фотосинтезировать. Плюс, как и говорил Кирилл, получают неорганическое питание, которое вкупе с энергией, даёт новую органику, размножение цианобактерий. Бактерия-убийца размножается, остальные гибнут, а температура падает.
Однако, как всегда, когда дело касается климата, всё оказалось сложнее.
Цианобактерия, которую, не долго думая учёные обозвали Frigidus homicida, быстро распространилась по миру с помощью туристов из Америки: на лапках водоплавающих птиц и на самолётах с людьми-туристами. Бактерии очень живучи и могут долго переживать неблагоприятные условия, так что совершить длительный перелёт на обуви ничего не подозревающего туриста из Китая им ничего не стоит. Российское болото не служило туристическим объектом, но следы цианобактерий из него можно было проследить до самого Ледовитого океана, (слава великим рекам Руси!) и в некоторых направлениях перелётных птиц. Новые температурные аномалии стали вспыхивать по всему миру раньше, чем американцы разобрались с тем, кто их вызывает.
Вспыхнули температурные аномалии, а за ними и «кризисы водных экосистем» — когда в северное полушарие пришла осень. Конечно, учёные во всём разобрались, но было уже поздно. Красную карантинную ленточку имело смысл натягивать разве что на орбите вокруг Земли. Экологическая, биосферная катастрофа началась.
Чем только не пытались травить цианобактерию судного дня, как обозвали её журналисты, но она сама оказалась самой лучшей отравой. Экосистемы, не только водные, вымирали одна за одной. Кажется, цианобактерии решили повторить свой подвиг по массовости вымирания. Давным-давно, когда они только начали синтезировать молекулярный кислород, вымерли почти все, кто не сумел приспособиться к новой кислородной атмосфере. То есть просто почти все. Теперь, в наши смутные дни, цианобактерия повторяла шествие убивая всех многоклеточных, кроме растений — позже они умерли сами, на своём пути.
Вначале климатологи предсказали, что им ещё делать, что сильного похолодания не будет, так как разрушение экосистем приводит к массовым выбросам углекислого газа, парникового газа, который будет противостоять понижению температуры от деятельности F. homicida. Простые выводы из простых данных. Без учёта того, что углекислый газ активно поглощается как самой цианобактерией, так и оставшимися в живых растениями. И фитопланктоном, который стал себя даже лучше чувствовать в тропических водах, когда они остыли на десяток градусов.
Дело пахнет керосином, поняли учёные ещё через полгода, а керосин был чрезвычайно холодным.
***
Заседание проходило в уже привычном для биологов месте — подземном бункере, где делили помещения научная лаборатория и командный центр. Кем и чем командовал центр биологи не знали, да и не хотели знать, они делали своё дело и регулярно отчитывались.
В этот раз отчитывались только двое Кирилл, как начальник лаборатории, и Андрей — главный специалист по врагу, как его именовали люди в штатском, не ясно в шутку или нет. Последние всегда были молчаливы и сдержаны, во всяком случае при встречах с гражданскими. Вот и сейчас они не болтали по душам с Кириллом, а ждали подробного отчёта.
— Вы нашли ответы на вопросы, заданные в прошлый раз?
— Научные ответы не являются истиной в последней инстанции. По причинам, вам известным, мы многое не можем проверить, но можем высказать уверенное предположение.
— Мы вас слушаем. — Кириллу показалось, что так мог сказать психиатр, прикладывая стетоскоп к груди очередного Наполеона или Цезаря.
— Андрей разрабатывал эту теорию, так что он и ответит на ваш вопрос.
Тишина, только тикают механические часы на стене.
— Я считаю, — начал Андрей, но взглянув на Кирилла исправился, — наши вычисления и эксперименты показывают, что хомисида, цианобактерия, о которой у нас всегда идёт речь, долгое время жила, могла жить, в илу, донных отложениях в озере или болоте в Африке. И не выходить оттуда на поверхность — что не позволяло ей распространяться. Она не могла подняться на поверхность, так как воды была слишком тёплой для неё, неблагоприятные условия среды. Говоря простым языком: клетки, поднимавшиеся из глубинного ила, где они себя прекрасно чувствовали и активно размножались, быстро гибли из-за слишком высокой температуры. Возможно, в воде живёт, или жил, кто-то кто ими активно питался и также сокращал популяцию хомисид над поверхностью осадка на дне. И над торфом, когда древнее озеро превратилось в болото.
— Вы не нашли того, кто это мог делать?
— Цианобактериями много кто питается, так что какого-то специализированного поедателя найти сложно, особенно без доступа к. Мы знаем, что в других, более холодных местообитаниях, не будем показывать пальцем, их довольно активно едят. Пока не ощутят силу их токсинов. И едят только в толще воды, а они любят прятаться в труднодоступных местах, где у бактериоядных нет зубов.
— То есть из-за высокой температуры воды эти цианобактерии, хомисиды, не могли вырваться и захватить всю Землю?
— Именно, нам кажется, это основной фактор.
— То есть, если бы мы не заметили аномалию, не стали бы ковыряться в том чёртовом болоте, то ничего этого бы не было?
— Вероятно. Во всяком случае, не так быстро. Возможно, из-за изменения климата, ландшафта или каких-то других природных процессов, они бы и вырвались, но, мы думаем, не ранее, чем через сто лет.
— Хорошо. А мы можем их опять как-то загнать внутрь, под воду? Согрев воду, например.
— Согреть поверхностные слои воды на всей Земле? Можно, но я знаю только один способ: глобальная термоядерная война. Но, в этом случае, хомисиды будет такой незначительной проблемой, что про них все забудут. Ещё предложения?
— Мы ждём предложений от вас.
— Пока никаких, мы наблюдаем и анализируем. Ищем, кто мог бы стать щитом против оружия судного дня.
— Прогнозы по климатическим изменениям.
— Тут я пас, передаю слово Кириллу.
— На самом деле, я в этом тоже профан, но мы согласовали некоторые биологические расчёты с климатическими, смогли договориться, как это не удивительно.
— Прогнозы?
— На Земле не останется места, где хомисидам будет слишком жарко, разве что в жерлах действующих вулканов, в чёрных курильщиках на дне океанов. Мы там сможем греться, если что. В других местах температура упадёт до нуля и ниже. В Цельсиях, конечно.
— Почему так низко? Вы же говорили, что цианобактерии охлаждают до 10 градусов.
— Да, они употребляют в пищу излучение до 10 микрон, но это лишь один фактор влияющий на климат. Они изменяют всё! Меняются течения, ветра — муссонов уже практически нет, альбедо — солнечный свет на огромных площадях начинает отражаться иначе, например, из-за того, что выпадает снег, там где его никогда не было, или потому, что в пустынях начали расти широколиственные растения. Мир, как мы его знали, подходит к концу. Смотрели мультик «Ледниковый период»? Вот что-то такое начинается и начинается очень стремительно. Слишком стремительно даже для меня, если честно.
— У нас есть шанс выжить?
— У нас — это у кого? Конкретно у жителей нашего бункера? Однозначно… да. У человечества в целом — тоже да. Но нам грозит откат в прошлое. Былая роскошь нам будет только сниться. И нашим детям, если не найдётся кто-то кто усмирит хомисиду.
— Каковы шансы, что такой найдётся?
— Сложно сказать, мы плохо умеем моделировать эволюцию, но кое-что я могу предположить. — Кирилл тяже вздохнул. — Именно я и именно предположить, это уже не научные данные.
— Валяйте. — Удивила учёных шишка в штатском.
— По мере похолодания активность хомисиды будет падать, всё меньше нужной ей энергии, всё медленнее размножается. Не знаю какая будет температура, но должен найтись кто-то, обязательно должен!, кто при низкой температуре сможет не только активно жить, но и питаться цианобактериями. Пока хомисида не вырабатывает токсин — она вкусна и простая еда для очень многих. При отрицательной температуре хомисида перестаёт вырабатывать токсины, это мы проверили.
— Но кто может ею питаться во льду?
— Как всегда хороший вопрос, не спорю. Пока не знаю. Однако, с другой стороны, чем меньше активность хомисиды, тем меньше выедается углекислого газа из атмосферы. Можно надеяться, что где-нибудь в глубинах океана, при низких температурах, останется жизнь, которая будет перерабатывать органику и вернёт в атмосферу углекислый газ, парник и тепло.
— Которое активирует хомисиду и всё начнётся заново, так?
— Возможно, а возможно и нет. Есть шанс, что к тому времени хомисида погибнет во льдах. У нас пока мало данных о её выживаемости при замораживании.
— Ясно, что ничего не ясно. Свободны, следующий отчёт через…
— Две недели, не раньше. Иначе никаких достойных результатов в отчёте не будет.
— Сообщайте о любых достойных открытиях. Моментально.
***
Катастрофа случилась. Вода ушла. Климатологи и прочие алармисты всегда нас пугали тем, что уровень океана поднимется и затопит города и Нидерланды. Ужасная катастрофа! Теперь представьте, что уровень океана опустился на два метра.
И в Балтийском море. От Финского залива, на котором стоит Петербург, превратится в ручеёк искусственного вырытого фарватера.
И в Сиамском заливе. Представляете, чем начнут заниматься морские курорты Таиланда, когда окажутся на границе песчаной пустыни, по которой ветер гоняет ароматы гниющих донных осадков?
Опустится уровень не только морской воды, но и грунтовых вод, значит пересохнут озёра (оставшиеся покроются льдом), реки пропадут и на сухих равнинах даже олени не найдут под снегом сочной травы.
Апокалиптические предсказания стали выглядеть как сказочная утопия. Снег победил, холод оказался сильнее.
Люди, конечно, же выжили. Пригодились убежища времён Холодной войны: их готовили на случай ядерной зимы, но против биологического Ледникового периода они тоже оказались пригодны. Но многие животные, бесчётное количество биологических видов вмёрзло в лёд или покорно лежало под снегом в ожидании временно локального потепления, чтобы начать гнить и греть бактерию убийцу, Frigidus homicida.
Холодный ад без всяческих перспектив. Если бы цианобактерии могли бы говорить, то могли бы сказать: я вас породила, я вас и убила. Но она не умела говорить, а потому спала в холодном коконе и ждала своего десятимикрометрового излучения.
Как люди хотели вернуться в тот мир, где главной проблемой было вымирание амурского тигра или вторая конголезская война!
***
В этот раз Андрей оказался за главного. Кирилл сгинул в экспедицией на экватор. Возможно, он ещё и жив, но никаких вестей от него не было лишних два месяца, а в условиях экваториального холода и малого запаса продуктов… спасти может лишь чудо, а Андрей верил в чудеса, так как сам иногда их творил.
— Так что у нас есть какие-то шансы, что при нашей жизни Ледниковый период закончится?
— Я считаю, а у вас не осталось никаких альтернативных источников информации, — да. Биосфера разнообразна и потому устойчива. Токсин хомисиды убивает не всех, такого просто не бывает. Кто-то выживает, кто-то может успеть адаптироваться, а кто-нибудь научится питаться или паразитировать на этой цианобактерии. Может быть нас спасёт бактериофаг, который освоит эту огромную экологическую нишу. Тем более пока ещё есть теплые места, где эволюция идёт быстрее.
— Что вы имеете в виду?
— По планете хотя тёплые циклоны, думаю, вы в курсе спутниковых данных. Локальные потепления, где температура поднимается до +10 и даже +20 Цельсия. Снег успевает растаять и всё оживает.
— В том числе токсиногенная бактерия, для который это ещё один шанс всё убить. — Андрей порадовался, что им сменили куратора, этот не был таким… хрустальным.
— Да, но и у кого-то ещё может появиться шанс.
— А что вы скажете про наши шансы?
— Лучше, чем описывали алармисты в случае ядерной войны. Насколько я знаю американцы отлично продвинулись в деле куполостроения. Им удаётся содержать искусственные экосферы в чистоте от хомисиды, объём выращиваемых растений увеличивается, даже животноводство развивается. У нас всё похуже, но тут вы лучше меня всё знаете, у меня не ко всему есть право доступа.
— Будем жить, мать Россия, да?
— Обязательно.
***
Холод окружил планету сплошным кольцом. Даже на экваторе, где Солнце постоянно пыталось растопить вечные льды, корка цианобактерий, строматолиты новой эпохи, поглощали всё избыточное тепло, не давали его распространиться по поверхность Земли. Верхние слои атмосферы и то были теплее, чем негостеприимная суша.
Лишь редкие явления, где те самые верхние слои атмосферы опускались к поверхности, наделяли надеждой, напоминали о том, что когда-то было тепло. Циклон проходил и ненадолго растапливал снег, создавал тёплую жидкую воду, которой радовались все создания, долгие месяцы переживающие под снегом.
Одними из таких созданий были тихоходки, маленькие водяные медведи, как их когда-то называли. Они не менее живучи, чем цианобактерии, даже в космос им не преграда. Стоит появиться жидкой воде и они оживают, начинаются питаться. Оказалось, что один вид, пусть и не очень распространённый, не прочь полакомиться бактерией Frigidus homicida, так же известной как цианобактерия судного дня. Он оказался не чувствителен к её яду, потому его ничего не могло остановить.
Редки случаи, когда растаивают те места, где есть нужные нам тихоходки, но разве кто-то куда-то торопится? Тихоходки точно нет, они знают: у них впереди вечность. Они успеют съесть всех хомисид и выделить углекислоты достаточно, чтобы создать для себя пусть и хиленький, но парничок.
Такой теплички должно оказаться достаточно для других мелких тварей, которые начнут перерабатывать многочисленную мёртвую органику, покрывающую всю планету: мёртвых животных и деревьев. И люди смогут выйти из своих укрытий и сказать: Да здравствует свобода!